Пётр вопросительно посмотрел на Кока, затем на кошку.

— Не помню.

— Убедился?

— Нет, — Пётр встал со своего места и взялся за поручни. — Я тебе не верю.

— Не верь. На здоровье. Но за Стикс не ходи. Опасно.

Кошка выгнула спину и предостерегающе зашипела.

— Не учи его жить!

— А тебе, серая, какой с этого интерес? — Кок недобро прищурился. — Какого космоса ты не в свои дела лезешь?

— Ей то этот ключ и нужен, — вздохнул Пётр.

— Вот оно как. Шла бы ты отсюда, серая.

Кошка замысловатым образом махнула хвостом и растворилась в воздухе.

— Где она? — спросил Пётр.

— Тут где-то, — равнодушно ответил Кок. — Только мы её не видим.

— Почему?

— Город так устроен.

Кок поднялся на ноги и подошёл к двери.

— Пошли, наш выход.

За пределами трамвая опять было лето. Текла река, далеко, почти около горизонта, виднелась чёрная точка парома. Кок подошёл к реке и заглянул в воду.

— Ну и что ты там увидел? — спросил Пётр.

— Говорят, в водах Стикса можно увидеть будущее, — словно нехотя сказал Кок.

— Произвольно взятое или какое-нибудь конкретное?

— Самое конкретное. Момент собственной смерти.

Пётр громко фыркнул.

— Я не верю в предопределение. Даже здесь.

— Где ты нашёл предопределение? — Кок в недоумении уставился на Петра.

— Если я увижу момент своей смерти, то приложу все усилия, чтобы выжить, — пояснил стажёр. — И предопределение не сработает.

— Именно так я всегда и поступаю, — улыбнулся Кок. — А зачем ещё смотреть в воду?

Медленно-медленно паром приближался к берегу. Спейсеры уселись на набережную.

— Спит он что ли? — раздражённо пробурчал Пётр. — Еле шевелится.

— Ты так торопишься на ту сторону? — ненавязчиво спросил Кок.

— Смерть лучше неопределённости, — вздохнул Пётр.

— Просто ты ещё ни разу не умирал, поэтому так и говоришь.

— А ты умирал?

— Было дело, — ответил Кок с неохотой.

— Клиническая смерть? — догадался Пётр.

— Не совсем клиническая. Хотя со стороны она и могла показаться клинической.

— В смысле? — Пётр поднял с земли камешек и бросил его над рекой, намереваясь сосчитать круги. Коснувшись воды первый раз, камешек беззвучно ушёл на дно.

— Я был в городе и раньше.

— Когда? — Пётр поднялся на ноги.

— Потом расскажу. Если выживешь.

Кок встал и взял Петра за плечи.

— Точно? — не поверил стажёр.

— Точно, — ответил Кок. — И не отвертишься. А сейчас — прости.

С этими словами Кок резко ударил Петра в висок кулаком. В глазах стажёра потемнело. Запах ландыша в этот раз был особенно силён.

Пётр был готов к тому, что он придёт в себя совершенно в неожиданном месте. Однако когда стажёр открыл глаза, он лежал там же, где Кок его вырубил — на набережной. Лениво текла река, сквозь тучи пробивалось непривычно белое солнце. Паром медленно удалялся от берега, на его борту Пётр явственно различал две фигуры.

— Мутант, — обозвал стажёр Кока.

— Мутант, — согласился с Петром невидимый собеседник.

— Кошка? — Пётр огляделся по сторонам.

Кошка появилась прямо из воздуха. Она сидела на набережной и, не мигая, смотрела на Петра.

— Да.

— Почему он меня ударил? — спросил Пётр.

— Ты сам ему это позволил.

Пётр задумчиво посмотрел на удаляющийся паром.

— Харон вернётся.

— Его зовут Юрий, — кошка яростно захлестала хвостом. — Тебе же Кок рассказывал.

— Кто он такой, вообще?

— О! Юрий Семецкий — это личность. В своё время он так часто умирал и воскресал, что с тех пор застрял посреди Стикса паромщиком. Он не может до конца умереть, но и мир живых для него закрыт.

— И кто же его так? В его время?

— Демиурги, — фыркнула кошка. — Хотя некоторые считают, что с самого начала его предназначением было связать мир мёртвых и мир живых.

— Юрий вернётся, перевезёт меня на ту сторону, и я найду ключ, — сказал Пётр, пытаясь убедить скорее не кошку, а самого себя.

Кошка фыркнула и, выгнув спину, гордо прошлась по перилам, отделяющим набережную от воды.

— Ты заблуждаешься.

— Ну-ка, просвети меня, в чём я заблуждаюсь?

Пётр поднял с земли камешек и сделал вид, что хочет бросить его в кошку. Та спрыгнула с перил и, проигнорировав угрозу, подошла вплотную к Петру.