В разгар перестройки стало очевидно, что без реальной экономической заинтересованности коллективов, отдельных исполнителей ничего путного не получится. Рыночные отношения для плановой системы – это было «слишком» отчаянно. Но теплилась надежда, что средством решения экономических проблем может оказаться хозрасчет.

Не был забыт и региональный хозрасчет. Для Урала было решено параллельно разрабатывать два варианта концепции регионального хозрасчета.

Разработкой одного в качестве заведующего Пермским отделом Института экономики УрО АН СССР руководил я, другого – старший научный сотрудник челябинского отдела нашего института, а потом депутат, федеральный министр, сенатор Александр Починок. Эта работа требовала постоянных рабочих контактов не только с областным, но и союзным руководством и оказалась хорошей школой – не столько познаний в экономике, сколько искусства бюрократии.

В те же годы в экономический отдел ЦК КПСС был переведен из Челябинска мой давний коллега, профессор Геннадий Празднов. По старой памяти он иногда приглашал меня к себе – посоветоваться, посмотреть свежим «провинциальным» взглядом на тот или иной проект документа. Однажды, общаясь с кем-то из руководства Пермского обкома, он порекомендовал официально оформить институт консультантов экономического отдела обкома, назвав меня в качестве одного из них.

Месяца через три на бюро обкома в этом качестве были утверждены трое или четверо (среди них профессор университета Р. Коренченко). Нам были вручены удостоверения с красными корочками, изготовленными из натуральной кожи с надписью «Пермский обком КПСС». Подобно партийным билетам Владимира Ильича Ленина и Леонида Ильича Брежнева, номер моего удостоверения был «001». Корочки обеспечивали беспрепятственный доступ в горком, обком и даже ЦК КПСС.

Но не только. Теперь на законных основаниях я посещал обкомовскую столовую (благо, она была в ста метрах от месторасположения моего отдела на Комсомольском проспекте). И это еще не все! Во время командировки в Москву к концу рабочего дня в цековском буфете можно было раздобыть палку финского сервелата и упаковку кубиков растворимого бульона. Мелковато? Что поделать: как настоящему марксисту, «ничто человеческое мне не было чуждо».

Явлением стали первые в истории послереволюционной России истинно демократические выборы 1989 года. Это были выборы народных депутатов СССР. Вот где были откровения и романтика! Во-первых, мы реально увидели, что, действительно, практически любой советский гражданин может не только быть выдвинут кем-то, но и сам себя может предложить в кандидаты. Последнее особенно было непривычно нашему поколению, которому всю жизнь талдычили о вреде личной нескромности, имея в виду рекомендацию «не высовываться».

Более того, ранее мало кому известные люди конкурировали на этих выборах с первыми секретарями обкомов, с промышленными «генералами» и зачастую… вышибали их.

То же самое происходило и на следующих выборах – в народные депутаты РСФСР весной 1990 года.

Во вторых выборах я принимал участие уже как кандидат. После я прошел еще три избирательные кампании: две – в областное Законодательное собрание (1994 и 1997) и одну – в Государственную думу (1999). Сравнивая их, с уверенностью могу сказать, что «перестроечные» были на порядок демократичнее и… наивнее. Их можно было выиграть, не имея богатых спонсоров, почти задаром, практически «нераскрученному» кандидату. Может быть, не самому достойному. Может быть, демагогу. Но – истинно сильнейшему, уловившему, чем дышит избиратель, какие сладкие (и не всегда правдивые) слова ласкают его слух.

Особенно мне запомнилась встреча с избирателями на обойной фабрике Пермского бумажного комбината весной 1990 года. Собралось человек сорок, большинство – молодые, симпатичные женщины. Я им добросовестно рассказывал не только о светлом рыночном будущем, но и об огромных трудностях, которые придется преодолеть на пути к нему. Как водится, пошли вопросы. Их тон был предельно доброжелательным. И, когда уже следовало закругляться, чуть ли не самая молодая из работниц не спросила, а просто сказала:

– Вот вы, наверное, правду нам говорите, я вам верю, но правда-то грустная.

Вы что-нибудь сегодня можете нам пообещать хорошего?

– Могу, но тогда придется соврать.

– Ну и соврите!

Не знаю, как дальше сложилась жизнь у этой милой женщины. Очень бы хотелось, чтоб хорошо. А ее совет я вспоминал не один десяток раз и, увы, так и не мог исполнить. Видимо, правы были мои недруги, заявлявшие, что политик я «не очень». Тот, который «очень», как правило, врет не задумываясь. Лишь бы нравилось избирателю. Непревзойденный отечественный образец – Владимир Жириновский.

Потом появится целая PR-индустрия, светлые и черные выборные технологии. И то и другое – требующее огромных денег. Может быть, когда-нибудь в Перми поставят памятник депутату Законодательного собрания Пермской области второго созыва Михаилу Касимову. Как последнему кандидату, выигравшему выборы почти без денег…

На смену романтикам пришли прагматики. Но все это будет потом.

А сейчас М. Горбачеву не удалось избежать того самого танцевального «два шага назад…»

Если бы каждый день советским людям на фоне М. Горбачева демонстрировали дряхлых Л. Брежнева и К. Черненко, то, сравнивая, мы бы не так строго относились к Михаилу Сергеевичу. Но он, показав нам прелесть движения к свободе, вдруг стал не очень изящно пятиться назад. И это не на фоне дряхлого Брежнева, а задорного, отчаянного Б. Ельцина, который, не оглядываясь на старый политический хлам, неуклонно рвется вперед.

Свободные выборы на Съезд народных депутатов СССР, атмосфера, которая царит там, – это предел мечтаний! Но на этом празднике вдруг свалившейся на тебя свободы главную положительную роль играют совсем не те, на кого рассчитывал постановщик этого спектакля.

Телевизионный и радиоэфир заполнили новые герои: члены межрегиональной группы Борис Ельцин, Анатолий Собчак, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Юрий Черниченко, Святослав Федоров… В унисон с ними играли изысканные, хорошо организованные «прибалты».