Шрифт:
– Привез, – ответил Алекс, закончив осмотр.
Пришелец шагнул вперед – легкой, кошачьей поступью. Скомандовал:
– Выгружай.
К долгим беседам он не был расположен. Заботливо приготовленная история, объясняющая опоздание, пропадала зря. Но Алекс не расстроился.
– Сам выгружай! – ответил он грубовато, открывая заднюю дверцу «Волги». – И так чуть без руки не остался из-за этой дуры! Ты посмотри, посмотри – вся в кровище!
И он потряс левой кистью, действительно замотанной в бинт, испятнанный чем-то бурым.
Незнакомец нахмурился.
– На пентагонон что-нибудь попало?
В голосе его, доселе абсолютно бесстрастном, прозвучала нешуточная тревога. Алекс подавил довольную ухмылку. Случайный выстрел угодил в десятку! А штука, значит, именуется пентагонон…
– Попало, попало… Сам глянь! Там, на верхней стороне!
Алекс просунулся в переднюю дверь, показал левой рукой на закутанный в мешковину пентагонон – издалека, опасливо, словно и впрямь боялся к нему прикоснуться. Правая его рука опустилась совершенно естественным, замотивированиым движением. Пальцы коснулись холодной стали.
Посланец голоса откинул мешковину своей палкой. И – не зря Алекс резал собственный мизинец! – увидел пятна крови на блестящей бронзовой поверхности. Перегнулся в салон, рассмотрел внимательно. Вздохнул облегченно.
– Выгружай, – скомандовал, разгибаясь. – Ничего стра…
В этот момент Алекс обрушил ему на затылок монтировку, заботливо обмотанную тряпками. Раздался негромкий треск.
Ада издала сдавленное бульканье и побежала в сторону ванной. Оттуда донеслись звуки рвоты.
Кравцов остался на месте. Зрелище, конечно, не для слабонервных, – но после серии окровавленных находок, начавшейся с головы Чака, впечатлительность господина писателя значительно огрубела…
Хотя здесь – на месте исчезнувшего пентагоноиа – крови как раз не пролилось. Ни капли. Что было по меньшей мере странно… Лежавшая на паркете половинка трупа – ноги и нижняя часть торса – заканчивалась идеальным срезом, напоминающим пособие по анатомии. Рассеченные сосуды ярко краснели свежен кровью, виднелось содержимое кишечника и спинномозговая жидкость, – однако ни одна жидкость наружу не изливалась, игнорируя все законы физики, касающиеся гравитации и сообщающихся емкостей…
Кравцов почувствовал боль в правой кисти и оторвал взгляд от кошмарной находки. Оказалось, его рука до сих пор судорожно стискивала недавно найденный складной нож – два лезвия торчали из кулака вверх и вниз, шило высунулось между пальцев, словно жало кусачего насекомого. Оружие не особо грозное, но ничего иного под рукой не нашлось в тот момент, когда они с Аделиной поняли: квартира взломана, и взломщик может еще находиться внутри… Он действительно там находился. Наполовину…
Зачем же спрятали верхнюю часть туловища? – подумал Кравцов. Едва ли кто-то ушел отсюда с этаким свертком под мышкой… И чем разделали беднягу? Меч Сашка работает не так чисто, судя по отрубленной собачьей голове. А здесь, полное впечатление, поработал какой-то медицинский микротом чудовищных размеров, причем способный делать идеальные срезы даже костной ткани… Бред. Не бывает…
Но сам понимал – бывает. И не такое случается с затеявшими игры с пентагононом. И с живущими в самом центре его проекции на карту Спасовки…
…Когда вернулась Ада – бледная, избегающая смотреть на останки, – Кравцов успел понять, что обыскивать закоулки квартиры в поисках верхней половины торса бессмысленно. Что непонятный процесс, убивший неведомым способом неизвестного человека, продолжается.
– Надо позвонить, вызвать милицию… – тихо сказала Ада. – Не знаю, что мы им можем сказать…
– Не стоит никого вызывать, – мрачно откликнулся Кравцов. – Оштрафуют за телефонные шутки. Посмотри внимательно – он стал короче. Когда ты уходила – срез оставлял над ремнем полосу ткани, уцелевшую от рубашки. Теперь ее нет, да и ремень почти исчез… Милиция ничего не найдет. Это, похоже, не труп. Имитация, какой-то осязаемый морок… И развеивается таким вот интересным способом…
Он сам так не думал – хотел лишь успокоить Аду. Но она не поверила. И не нуждалась в таких успокоениях.
– Это труп, Кравцов, – сказала она с обреченной уверенностью. – И я боюсь – не последний.
Алекс не хотел убивать немногословного посланца голоса. Собирался оглушить, связать, а затем сделать несколько более разговорчивым.
Не сложилось…
Нет, удар не стал смертельным. Но и не оглушил противника. Монтировка вообще угодила не по черепу – по палке, которую каким-то чудом умудрился подставить под удар седой человек.
– Эвханах! – завопил раздосадованный Алекс. И тут же повторил удар.