Хотя подслушивающий аппарат капитана размерами не превосходил наперсток, работал он отлично. В помещении профессора шуровали двое. Выганович осторожно спустил свой «перископ» и убедился в этом. Один из мужчин сидел на стуле недалеко от балконной двери и раскручивал большую электрическую лампу, которая обычно стояла на столике в изголовье кровати профессора. Второй держал в руках какой-то аппарат, которым медленно водил по стенам.

Выганович поспешил поднять свой «перископ», пока его не заметили. Увиденного было достаточно. Кто-то со знанием дела, пользуясь специальными приборами, обыскивал комнаты профессора на предмет обнаружения подслушивающих и подсматривающих устройств. Эти люди делают как раз то, что собирался сделать он, Михал Выганович.

Предположения капитана подтвердились. Трагическая гибель агента ЦРУ вызвана соперничеством двух разведок. Теперь к делу подключилась шведская тайная полиция.

Только ее сотрудники могли так спокойно работать средь бела дня, предупредив коридорную. Работали не торопясь, основательно, систематически обыскивая номер. Чтобы окончательно убедиться в этом, Выганович набрал номер телефона профессора Яблоновского. В «Минерве» было принято, что номер внутреннего телефона совпадал с номером комнаты. Кто-то поднял трубку, мужской голос произнес «Алло».

— Пан профессор Яблоновский? — по-польски поинтересовался капитан.

В ответ мужчина ответил на хорошем английском:

— Нет, господин профессор вышел. Что ему передать?

— Благодарю вас, — тоже перешел на английский капитан, — ничего, я перезвоню позже.

— Пожалуйста, — отозвался голос в трубке.

Теперь уже не осталось ни малейших сомнений. Будь в номере Яблоновского агент разведки, он вряд ли бы поднял трубку и так спокойно разговаривал по телефону. Даже если предположить, что ему удалось подкупить коридорную и та впустила его в апартамент польского профессора. Это просто шведская полиция.

Капитан не знал, насколько успешными оказались поиски шведских агентов специальной полиции. Только установил, что продолжались они довольно долго — до двух часов дня, и проводились не только в спальне поляка, но и в салоне, и в ванной.

Затем в апартамент польского профессора явились две горничные и принялись поспешно наводить порядок после обыска, чтобы до возвращения профессора номер выглядел как обычно. Одной из этих горничных была та самая, с пятого этажа, а ей в помощь дали ту, что уже многие годы работала в этой должности в отеле «Минерва-палас» на четвертом этаже и тоже пользовалась полным доверием администрации. Вот интересно, почему к этой работе не привлекли молодую и сильную горничную с шестого этажа, Маргарет Эстберг? Возможно, решил Выганович, шведская политическая полиция тоже не доверяла девушке, носившей на груди медальон с изображением Нефертити.

Единственное, что удалось сделать офицеру польской контрразведки, — это незаметно сфотографировать мужчин, производящих обыск в номере профессора. Выганович воспользовался для этого особым аппаратом, снабженным несколькими объективами. Выйдя на балкон и нацелив фальшивый объектив на здания Королевской библиотеки в парке — на тот случай, если за ним кто наблюдает, он одновременно направил тайный объектив на нижний балкон и несколько раз щелкнул им, когда производящие обыск внизу мужчины выходили на балкон покурить. Проявив затем пленку и увеличив снимки, он убедился, что ни одного из этих мужчин до сих пор ни разу не видел в отеле. Нет, лица совершенно ему незнакомы, не встречал он этих людей ни в качестве проживающих, ни в роли обслуживающего персонала гостиницы.

Капитан отправил руководству подробный рапорт о случившемся. Связник, с которым Выганович поделился своими соображениями, тоже придерживался мнения, что в номере польского ученого и в самом деле производила обыск шведская тайная полиция, с ведома и согласия администрации отеля.

— Власти Швеции, — пояснил Выгановичу связной, — стараются знать о том, что происходит, чтобы вмешаться лишь тогда, когда это действительно неизбежно. Обыск в апартаменте профессора лишний раз подтверждает это. Искали наверняка микрофоны и телекамеры. Я уверен, что заодно осторожненько перетряхнули все вещички профессора и сфотографировали его записи, если ученый оставляет их в номере.

— Так ведь это им совсем не нужно?

— Как знать. В любом случае не мешает быть в курсе того, чем занимается приглашенный в их страну иностранный ученый, блюдет ли он доверенную ему тайну, можно ли на него положиться.

— Вот интересно, нашли ли они что-нибудь интересное? — заметил Выганович.

Связной улыбнулся.

— Думаю, это навсегда останется тайной шведских спецслужб.

— Но ведь если в номере профессора и в самом деле обнаружили передающие устройства, — рассуждал Выганович, — при современных достижениях техники можно обнаружить тех, кто пользуется ими, кому идет получаемая благодаря им информация, и тем самым выявить шпионов, установивших их. Сами знаете, и это не секрет, по длине волн и мощности передатчика установить местонахождение наблюдателя не так уж сложно. Следовательно, и обезвредить его…

Связной не согласился с капитаном.

— Возможно, шведские спецслужбы и в самом деле обнаружили тех, кто использует передающие устройства, но вряд ли они сразу же арестовали шпионов. Шведы наверняка сначала установят наблюдение за этими людьми, и если те не зашли слишком далеко в нарушении шведских законов, им грозит всего-навсего высылка из страны.

— Ну, знаете! — не поверил Выганович. — В таком случае Швеция — просто рай для шпионов!

— А это как сказать. Нет, шведские власти отнюдь не попустительствуют шпионской деятельности, не смотрят на нее сквозь пальцы. Напротив, Швеция — страна нейтральная, с многолетними традициями, и требует, чтобы уважали ее нейтралитет. Шпионов арестовывают лишь тогда, когда агенты зарубежных разведок пытаются проникнуть в государственные тайны Королевства трех корон. Делается это, как я уже сказал, крайне редко, не хотят шведские власти портить отношения с могущественными иностранными державами, вот и ограничиваются тем, что, разоблачив очередного шпиона какого-нибудь разведывательного ведомства, выдворяют его за пределы своего государства.