Вот теперь, пожалуй, все, вряд ли что еще тут установили в отсутствие хозяина. Но и без того достаточно, чтобы поломать голову. Нет, тут поработали не любители пикантных снимков. Так в чем же дело? Думай, думай! — подгонял себя Выганович. Предположим, кто-то в курсе его романа с Маргарет. Но тогда он должен знать, что с девушкой покончено, теперь она капитана не навещает по ночам. Впрочем, их общение проходило не в ванной… Надеются на новые знакомства бразильца с женщинами? Да ведь в любом киоске Стокгольма можно приобрести отличные снимки такого рода, кому нужны эти любительские? С порнухой в Швеции настолько нет проблем, что капитан сразу отбросил эту версию. Значит, тут что-то другое.

Думай, думай… Аппарат установлен так, чтобы его объектив был направлен на человека, находящегося в ванне. Так, так… Значит, на совсем голого, ведь никто не моется в купальном костюме? Кому понадобился снимок дона Диего де Перейры в костюме нашего праотца Адама, причем даже без пресловутого фигового листка?

Капитан не стал прикасаться ни к микрофону, ни к фотоаппарату, вмонтированным в краны. Следовало соблюдать осторожность, не показать, что хитроумные аппараты обнаружены. Теперь следует столь же внимательным образом обследовать и комнату. По примеру шведских «электриков», обшаривавших апартаменты профессора Яблоновского, капитан столь же добросовестно принялся за поиски в своей комнате. Отодвинул, как и они, мебель от стен, те предметы меблировки, которые можно было перевернуть вверх ногами, перевернул, чтобы осмотреть их нижнюю сторону. Затем пораскручивал все лампы и розетки в стенах. Сантиметр за сантиметром изучил стены, пол и потолок. И ничегошеньки не обнаружил! Комната, как говорят профессионалы, была «чистой».

На осмотр комнаты ушло еще не менее двух часов. Вконец умаявшись и перепачкавшись, капитан уже решился было принять душ после трудов праведных, как вдруг послышался стук в дверь.

— Кто там? — спросил капитан. Очень не хотелось впускать посторонних в комнату, где все еще царил жуткий беспорядок, а у капитана не было сил расставить мебель по местам.

В ответ послышался голос гостиничного боя:

— Вам телеграмма, герр Перейра.

Пришлось приоткрыть дверь, но так, чтобы мальчишка не смог заглянуть внутрь. Капитан принял телеграмму, расписался в приеме и вручил маленькому посланцу полкроны. Захлопнув дверь, он прочел содержание телеграммы:

«очень беспокоюсь тчк слетал ли ты в мадрид тчк беспокоюсь твоем здоровье тчк жду ответа тчк белла»

Капитану было известно, что подпись — сокращенное от Изабеллы, бразильской жены дона Перейры. Это ее фотография в серебряной рамке стояла на ночном столике бразильца. Капитану вспомнилось: когда Маргарет первый раз пришла к нему ночью, она спрятала фотографию в ящик, сказав: «Не хочу, чтобы нас видела эта дама».

Вот и еще одна загадка. С чего это вдруг мадам, вернее, донья Перейра вдруг решилась прислать супругу такую странную телеграмму? Что означает ее вопрос о воздушном путешествии мужа в Мадрид? И это беспокойство о здоровье мужа? В отель «Минерва-палас» регулярно приходили письма из Бразилии. Их писала жена ювелира или его компаньон по ювелирному бизнесу. Полученные письма капитан немедленно передавал связному, и уже на следующий день настоящий Диего де Перейра получал их в Польше. Тем же самым путем шли и ответы в Бразилию: полученные из Варшавы письма Выганович лично отправлял в Бразилию из почтового отделения при отеле. И всякий раз просил симпатичную сотрудницу почты наклеивать самые красивые марки, не уставая повторять, как его жена «обожает красивые картинки». Разумеется, галантный ювелир не забывал при этом о каком-нибудь пустяковом знаке внимания для девушки, чаще всего оставляя в почтовом окошечке коробку шоколадных конфет. Все это делалось с мыслью о шведской политической полиции, которая наверняка установила наблюдение и за бразильским ювелиром, как за всеми иностранцами, проживающими в «Минерва-палас-отеле».

Капитан решил, не откладывая, встретиться со своим связником. Очень уж многое произошло за один день! Одному ему вряд ли разобраться во всех этих сюрпризах.

Система встреч была давно разработана, и вечером того же дня Выганович встретился со своим шведским коллегой. Рассказав обо всех событиях хлопотного дня, капитан закончил сообщением о непонятной телеграмме от «жены».

Связник не менее польского капитана был озадачен установкой хитроумных устройств в ванной комнате капитана. Что же касается телеграммы от «супруги», то это как раз было для него совершенно ясно.

— Не зная шведского языка, вы не читаете шведских газет, — сказал он капитану, — иначе знали бы, что три дня назад разбился самолет, следующий по маршруту Копенгаген — Мадрид. Катастрофа произошла в сильный туман в Пиренеях, где самолет сбился с трассы. Большинство пассажиров самолета погибло, остальные тяжело ранены.

— Ох, и правда! — вспомнил капитан. — Я же видел заголовки в шведских газетах и понял, в чем дело, но у меня эта катастрофа сразу же вылетела из головы. Я действительно не знаю шведского языка, но всегда проглядываю газеты, вернее, заголовки, набранные большими буквами и, как правило, понимаю их. Только вот не могу понять, какие основания у супруги Диего Перейры полагать, что ее муж летел на этом самолете в Мадрид? Насколько мне известно, такая поездка не входила в планы ювелира. После окончания моей миссии, он собирался вернуться в Париж, затем на несколько дней выехать в Италию, сначала в Рим, а оттуда в Неаполь, и уже из Неаполя отправиться на трансатлантическом лайнере к себе в Бразилию. У него и билет уже куплен на этот теплоход. Его планами Испания не предусматривалась.

Связник возразил:

— И все-таки у доньи Изабеллы наверняка были какие-то основания беспокоиться о муже, вот и отправила телеграмму.

Капитан не согласился с коллегой.

— А мне кажется, эта телеграмма каким-то образом связана с событиями сегодняшнего дня, к ней причастны те, что орудовали в моей ванной. Пожалуйста, расскажите мне поподробнее о катастрофе самолета.

— Я могу вам лишь пересказать то, о чем вычитал в газетах. Над Пиренеями пилот в густом тумане сбился с трассы, самолет летел слишком низко и врезался в склон горы, поросший густым лесом. Разваливаясь на куски, самолет прочесал в лесу просеку длиной в несколько километров. Счастье, что не загорелся и не взорвался, поэтому часть пассажиров уцелела — те, что сидели в оторвавшемся хвосте и рядом с кабиной пилота, вся же середина разбита всмятку. Тела погибших невозможно опознать. А вот багажный отсек самолета, как по иронии судьбы, уцелел, так что багаж пассажиров и почта мало пострадали.

— В в самом деле, ирония судьбы, — задумчиво протянул капитан. — А скажите, не сообщалось ли в печати, что среди пассажиров были и граждане Бразилии?

— Точно не помню, но очень возможно. И тогда понятна тревога донны Перейры и ее беспокойство, ведь мужу приходится много путешествовать, Мадрид мог возникнуть в его планах непредвиденно. И она на всякий случай отправила телеграмму, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Вряд ли, — не согласился капитан с рассуждениями связного, — не вижу никакой связи между ее беспокойством и установкой шпионских устройств в моей ванной.