— Пляжи в Свиноустье действительно великолепные, да и девушки тоже.

— Я вижу, тебя что-то мучает. Давай, старик, выкладывай.

— Не знаю, стоит ли, но я и в самом деле все время об этом думаю. Видишь ли, в прошлом году, в частном пансионате в Свиноустье убили женщину. И пансион приличный, не какая-нибудь подозрительная «малина», и обитатели его — почтенные люди. Нам не только не удалось найти преступника, но даже и установить мотива преступления. Совершенно непонятная история. Ага, вот что тебя может заинтересовать: в пансионе проживало несколько иностранцев, скандинавов, если не ошибаюсь, были и шведы.

— Да, это обстоятельство представляет интерес… для лингвиста.

— Не только. Ты слушай. События разыгрывались на фоне совершенно идиллическом, ну цветная открытка, и только: курорт, море, голубое небо, яркая зелень, комфортабельный дом. И в этой обстановке вдруг совершается убийство. Совершенно неожиданно…

— Неожиданно для милиции и для жертвы, убийца же наверняка готовился к нему заранее.

— Может быть, но пока это остается загадкой.

— Дело прекращено? Я только так спрашиваю, из чистого любопытства.

— Расследование вели местные органы, недавно переслали дело нам, пока оно лежит у меня в шкафу…

— …а потом перейдет в архив? И что, совсем не за что было ухватиться?

— Безнадежное дело, Арт.

— Неудивительно, что кривая преступности растет, если милиция так работает.

— Кривая падает, и весьма заметно, несмотря на рост туризма, в том числе и международного. Ты наверняка знаешь, что мы все шире открываем…

— Знаю, знаю, — бесцеремонно прервал меня Арт. — Ты лучше признайся, зачем мне все это рассказываешь?

Набрав в легкие побольше воздуха, я с силой выдохнул:

— Арт, возьмись за это дело!

Он глянул на меня сквозь стекла очков, потом перевел взгляд на зеленое поле стадиона. Игра велась преимущественно на половине «Погони», и все равно шустрым и более техничным силезцам никак не удавалось пробиться сквозь защиту наших футболистов и обойти вратаря. Игроки «Погони», как это уже издавна повелось, играли, по моему мнению, на одном честолюбии и энтузиазме. Ну что же, за неимением лучшего…

— «Возьмись за это дело», — передразнил меня Арт. — А шведский, а мой отдых? Гм… С другой стороны жалко, конечно, что душа бедной женщины мается на том свете и жаждет отомстить стражам закона за их полную бездарность. Ладно, Павел, расскажи-ка мне подробнее о преступлении. Понимаешь, я спрашиваю просто так, из любопытства…

— Понимаю. Фамилия убитой Рожновская. Имя… Вот имя забыл. Кажется, на букву «Н» или «М». Вроде Наталья. Да, да, точно — Наталья Рожновская, ей было около пятидесяти, жительница города Щецина. У нее было частное предприятие…

— Старик, — прервал меня Арт, — оставь в покое ее анкету. Наверняка все данные вы проверили. Проверили тщательно, как это обычно делаете. При каких обстоятельствах она погибла — вот что меня интересует. И еще ты сказал, что не удалось установить мотива преступления. Неужели в светлых головах ваших офицеров не зародилось и тени какой-либо гипотезы? Или все-таки зародилась?

— Дело вели местные органы, а действовать приходилось с предельной осторожностью, сам понимаешь, иностранцы…

— Еще бы, конечно, понимаю. Вдруг преступником окажется иностранец, а это требует совсем другого отношения. Черт побери! А я-то думал, что подобные критерии у нас учитываются только в гостиницах и ресторанах. Впрочем, в сторону эмоции, давай ближе к делу. Наверняка вы допросили половину жителей Свиноустья?

В вопросе прозвучала явная издевка, так как он скептически относился к нашим методам работы — тщательному, скрупулезному расследованию всех, даже самых незначительных обстоятельств, самых слабых следов.

— Нет, я бы не сказал, что половину, город не такой уж маленький. Мы сняли показания лишь с проживающих в пансионе — кстати, он называется «Альбатрос», — с его владельца и обслуживающего персонала.

Но тут пришлось прервать разговор, так как один из нападающих гостей предпринял дерзкий рейд в одиночку по краю поля. Обойдя одного за другим игроков «Погони», он устремился к воротам хозяев поля. Вратарь попытался преградить ему путь, но хитрый силезец сделал ловкое обманное движение влево, а когда вратарь бросился на мяч, перебросил его на другую ногу и пробил в пустые ворота. Трибуны потряс глухой стон отчаяния, в котором совершенно потонул крик радости, издаваемый несколькими десятками болельщиков «Гурника». Итак, один — ноль в пользу гостей.

— Неплохо! — одобрил мой друг. — Обвел всех защитников как маленьких детей. Да, дорогой Павлик, считай, что твоя «Погоня» одной ногой уже ступила во вторую лигу.

Стадион гудел. Наши соседи по трибуне, пытаясь поднять упавшее настроение, прибегли к испытанному средству. Опять после матча уборщицы выгребут из-под трибун множество бутылок. Сколько говорим об этом — и все безрезультатно.

— Так как же ее убили? — Не дождавшись от меня реакции на свои ехидные замечания, Бакс вернулся к теме разговора.