— А что общего между луной и рыбой? — ответил он вопросом на вопрос. — Вроде бы, далекие друг от друга понятия, и тем не менее такая связь существует. Спроси любого рыбака, и он тебе скажет, когда лучше ловить рыбу — во время прилива или отлива.

Проявив таким образом свой несносный характер, Арт перешел к сути дела. Это был длинный, и, я бы сказал, весьма хаотичный монолог. Вопросов я не задавал, зная своего друга, и только внимательно слушал. Видимо, мрачная загадка нераскрытого преступления задела Арта за живое, а тут еще сегодняшнее происшествие.

Итак, Арт размышлял вслух, нисколько не считаясь с моим присутствием (на что я совершенно не обижался), перетряхивая известные мне и неизвестные или подзабытые факты, сопоставляя их, подгоняя один к другому и опять разбивая на составляющие элементы И, естественно, увязывая их с новым преступлением, совершенным в том же пансионате.

— Допрошено четырнадцать свидетелей. Весьма вероятно, что именно среди них следует искать преступника. Итак, кто они? Владелец пансионата Роман Боровский. Весьма состоятельный человек. Кроме фешенебельного пансионата в Свиноустье ему принадлежит еще и фотоателье. Возраст? Мужчина в самом соку. Не женат. Видимо, неглуп, ибо в своих показаниях ухитрился не сказать ничего существенного. Дальше. Два шведа, родные братья — Ингмар Свенсон, шестидесяти лет, разведенный, и его брат Вольф с женой и двенадцатилетним сыном, наша бдительная милиция, конечно, постаралась, мальчишку тоже допрашивали, причем три раза. И правильно! Если даже не он убил, теперь десять раз подумает, прежде чем решится убить кого-нибудь в нашем благословенном крае, если ему, конечно, придет в голову такая блажь. Да, профилактика преступлений — большое дело…

Пусть себе иронизирует, язвительные замечания Арта меня нисколько не трогали, я просто пропускал их мимо ушей, следя за нитью его рассуждений.

— Чтобы покончить с иностранцами, назову еще норвежца Петера Нильсона, адвоката из Осло. Из поляков уже известный нам Рожновский, молодой врач Полтыка, студентка Божена Чедо, наверняка хорошенькая, пострадавшая Мария Решель и обслуживающий персонал пансионата в количестве двух человек: истопник Лизенга, он же столяр, он же слесарь, он же дворник, и горничная, она же официантка, она же уборщица, Розалия Лукасевич. В своих показаниях все свидетели называли ее Розочкой — наверняка симпатичная и страшно рассеянная.

Тут и я позволил себе проявить иронию:

— Студентка хорошенькая, горничная рассеянная. Не слишком ли скороспелые выводы, Арт?

Он посмотрел на меня, удивляясь моей несообразительности.

— Никакой скороспелости. Я мог бы тебе об этих девушках рассказать намного больше. Ну хотя бы студентка. Сам подумай, двадцать лет, учится в институте физкультуры, значит, спортивная, подтянутая, стройная. Ею серьезно увлечен известный варшавский журналист, знаменитость. Думаешь, он бы увлекся некрасивой? Журналиста я специально оставил напоследок.

— Ну, что касается студентки, ты меня почти убедил. Кстати, журналисту Милевскому под пятьдесят, так что у тебя есть все шансы.

— Там увидим. — Арт не поддержал моей шутки. — Красота — это, конечно, очень важно, но в нашем деле важна не красота, а… шахматы!

— При чем здесь шахматы? Ты хотел сказать мне о журналисте.

— Этот Януш Милевский интересная личность, я сужу по публикациям и телевизионным спортивным передачам, которые он ведет. И ты не мог его не заметить. Такой интересный мужчина, и его передачи всегда тоже очень интересны. Эрудит. А шахматы…

— Да они тебя просто преследуют, эти шахматы!

— Ты прав, я ни на миг не могу отделаться от мысли о них.

— Но почему? С таким же успехом отдыхающие могли играть и в преферанс или бридж. Весь август шел дождь, что им оставалось делать?

— Вот именно, могли играть в преферанс. Но не играли! Старик, из четырнадцати обитателей «Альбатроса» девять — шахматисты Если отбросить кочегара и женщин — все! Случайность? Шахматы не самая легкая игра. Неужели проницательный майор нашей славной милиции не обратил внимания на этот факт? А ведь он заставил бы задуматься и советскую милицию, случись там подобное стечение обстоятельств, хотя в Советском Союзе шахматистов в несколько десятков раз больше, чем у нас, да и классом они значительно выше. Что же получается? Все приехавшие в «Альбатрос» иностранцы — шахматисты, Рожновский вообще профессионал, журналист Милевский — известный специалист в области теории шахмат, а сам хозяин очень хороший игрок. Что ты на это скажешь?

— Стечение обстоятельств.

— Может быть, и так. А помнишь, какую роль сыграл покер в деле братьев из Юзефова? Только благодаря ему мы напали на след опасных преступников.

— Да, ты прав.

— А пока я одно знаю твердо: преступник великолепно ориентируется в дебютах, познал все секреты шахматных комбинаций и нюансы эндшпилей. И зная это, я могу исключить из числа подозреваемых уже теперь нескольких человек, а именно тех, кто вообще не умеет играть в шахматы или играет слабо. А это уже немало!

— Немало, но недостаточно, чтобы найти преступника.

— Зато достаточно, чтобы снять подозрение в убийстве Рожновской с очаровательной студентки физкультинститута.

— А что, она не играет в шахматы? — рассмеялся я.

— Вот именно!

«Фиат» въехал на мост, соединяющий материк с островом Волин. Через полчаса показались дома на окраине Свиноустья. Перед паромом выстроилась длинная цепочка из грузовых и легковых машин. К счастью, шофер нашей машины пользовался у паромщиков особыми правами, и нам удалось избежать стояния в очереди. Когда паром отчалил, мы смогли полюбоваться открывшейся перед нами прекрасной панорамой. Сколько зелени, действительно город-парк! А по левую руку возвышались современные стройные высокие здания. Какое оживленное движение на канале! И большие величественные корабли, и поменьше, и совсем маленькие. Флаги всех стран мира. И если Щецин справедливо называют у нас оком Польши, глядящим на север, то зеница этого ока — без сомнения Свиноустье.