– Они не торопятся: должен родиться мальчик, а лучше еще один – у Айше или другой послушной наложницы. Тогда дни султана окажутся сочтены.

– Но почему?!

– Он слишком многое попытался поменять в империи, такого не прощают те, кто потерял свою выгоду от перемен. Думаешь, почему Кубат и его люди встали против?

– Султан им подарки не сделал, когда на трон взошел.

– А почему не сделал? – Старуха все еще шептала, чтобы ее не было слышно за дверью.

– Денег не было.

– Их и нет. Казна пуста, а янычары – это пустое место сейчас, они проигрывают одно сражение за другим, за что одаривать? Но я тебя не о том предупредить хотела.

– Что еще? – В голосе несчастной Эме уже послышалось отчаяние.

– Сейчас у Повелителя один союзник – шехзаде Селим, я говорю о Топкапы. А у шехзаде одна защита – его дядя. И все же сейчас султанше выгодней уничтожить султана, чтобы возвести на трон единственного наследника – ее сына. Немного погодя будет поздно. Вот чего надо бояться.

– Но как?!

– Что – как? Уничтожить? Да разве мало ядов?

– О чем ты говоришь?!

– Накшидиль, я не шучу, это вполне возможно. Ты не сумела вытащить шехзаде Селима из Клетки, наоборот, поссорилась с султаншей, теперь недолго до беды. Хотя, если бы и вытащила, все получилось бы так же.

– Ты говоришь страшные вещи.

– Девочка, ты в гареме не первый месяц, но от своей наивности не излечилась. Здесь если имеешь право на престол, то ты или у власти, или уничтожен.

– Селим… шехзаде знает об этом?

– Думаю, догадывается. Повелитель прислушивается к тебе?

– Иногда кажется, что прислушивается.

– Если бы ты сумела предупредить его об опасности, но так, чтобы не навредить шехзаде.

Эме и сама подумала об этом, вздохнула:

– Я попытаюсь. Как Михришах Султан может навредить Повелителю, ведь его охраняют такие грозные дильсизы?

– Ядом. Повелитель не слишком осторожен, его довольно легко отравить. Знаешь, если бы не поссорилась с Михришах Султан, то тебе такой поворот оказался бы на руку.

– Что ты говоришь?! Нет, я поговорю с султаном. Отправь Омера спросить, примет ли меня Повелитель.

– Тогда прикажи Пинар не выходить из наших комнат, запри ее на замок.

– А это зачем?

– Она обо всем доносит Михришах Султан. И не вини девочку. Боюсь, у нее не было выбора.

– Запирать нельзя, Михришах все поймет. Нужно отправить ее за чем-нибудь надолго. Придумаешь?

Далал рассмеялась довольным дробным смехом:

– Ты начала чему-то учиться.

– Жизнь всему научит, – вздохнула Эме.

Конечно, султан принял свою наложницу, удивившись ее просьбе.

– Повелитель, мне нужно сказать вам что-то наедине.

Абдул-Хамид сделал знак Махмуд-бею. Тот и дильсизы мгновенно исчезли.

– Прошу, присаживайся, – султан повел рукой, приглашая Эме на диван. Она присела, страшно волнуясь и даже не отстегнув яшмак.

– Что-то важное, Накшидиль?

– Да, Повелитель.

– Я Абдул-Хамид, ты забыла?

– Нет, но я… Вам угрожает опасность.

– От кого?

– Если вы позволите, я не буду называть имена. У меня нет доказательств, если я ошибаюсь, это станет очернительством.

Султан не понял по-французски слово «очернительство», переспросил, Эме пришлось повторить иначе. Абдул-Хамид внимательно выслушал ее взволнованное, сбивчивое объяснение, кивнул:

– Ты хочешь сказать, что меня могут отравить, чтобы освободить место на троне до рождения сына у Айше? А если у нее родится дочка?

– Не знаю…

– Тебе что-то известно или это догадки?

– Догадки.

– Сама сообразила или подсказали?

– Подсказали, – честно призналась Эме.

– У тебя толковая подсказчица. А почему ты вдруг решила рассказать об этом мне?

– Но… я…

Эме не знала, что ответить.

Абдул-Хамид встал, сделав знак ей, чтобы сидела, чуть постоял, задумчиво глядя в окно, и вдруг поинтересовался:

– О чем был спор у вас с Михришах Султан сегодня? Об этом?

Эме почувствовала, что ей попросту не хватает воздуха. Оказывается, каждый ее шаг, каждое слово становятся известными султану? Разве это не Клетка?!