Глядя ему прямо в глаза, я дал прямой, честный и убежденный ответ:

– Я никогда не буду учителем. Этого мне хотелось бы меньше всего в жизни.

Я не просто не любил школу – я ее ненавидел. Я терпеть не мог сидеть и слушать, как люди, к которым я не испытывал ни особой любви, ни уважения, месяцами толкуют о предмете, не представляющем для меня никакого интереса. В классе я сидел на последнем ряду, на уроках вертелся, ерзал и создавал проблемы учителям или просто прогуливал занятия.

Вот почему, когда консультант по профориентации спросил меня, не планирую ли я пойти по стопам отца и выбрать карьеру учителя, я чуть не взорвался.

В то время я еще не знал, что страсть – это сочетание любви и ненависти. Я любил учиться, но ненавидел школу. Меня категорически не устраивала система, которая готовила меня стать тем, кем я не хотел быть. И в этом я был не одинок.

Уинстон Черчилль: «Я всегда готов учиться, но мне не всегда хочется, чтобы меня учили».

Джон Апдайк: «Отцы-основатели в своей бесконечной мудрости рассудили, что дети – противоестественная обуза для родителей. Поэтому они создали тюрьмы, именуемые школами, и дали нам орудие пытки, именуемое образованием. В школу вас отдают, когда родители уже не могут с вами справиться, а идти работать вам еще рано».

Норман Дуглас: «Образование – это контролируемая государством фабрика эхо».

Генри Менкен: «По моему убеждению, дни, проведенные в школе, самые несчастливые во все времена человеческого существования. Они заполнены скучными, невразумительными задачами, новыми и неприятными обрядами и жестоким насилием по отношению к здравому смыслу и благопристойности».

Галилей: «Вы не можете чему-то научить человека. Вы можете только помочь ему понять это самому».

Марк Твен: «Я никогда не смешиваю обучение в школе со своим образованием».

Альберт Эйнштейн: «Образования слишком много вообще, а особенно в американских школах».

Человеком, который познакомил меня с этими цитатами, был мой высокообразованный, но бедный папа. Он тоже презирал систему образования, несмотря на то что сделал в ней прекрасную карьеру. Отец стал учителем, потому что мечтал изменить систему, но вместо этого система раздавила его самого. Следуя своей страсти, он разбил лоб о каменную стену. Слишком многие делали деньги на этой системе, и никто из них не хотел, чтобы она изменилась, хотя о необходимости подобных перемен велось очень много разговоров.

Наверное, мой консультант по профориентации был неплохим психологом, так как со временем я действительно пошел по стопам своего отца. Но я не последовал за ним в ту же самую систему. Я использовал ту же страсть и создал свою собственную систему.

Когда мой образованный папа узнал, что у нас с Ким большие финансовые трудности и что мы изо всех сил стараемся создать собственную образовательную систему, он прислал нам приведенные выше цитаты. В верхней части страницы с цитатами небрежным почерком было написано: «Продолжай дерзать. С любовью, папа».

Вплоть до этого момента я не знал, насколько сильно мой отец ненавидел существующую систему и то, что она делала с молодыми людьми. Жест одобрения бедного папы помог мне понять несколько важных вещей. Страсть, которая тогда двигала мною, была той же самой силой, двигавшей в свое время им. Я был очень похож на своего отца и невольно принял у него эстафетную палочку. Где-то глубоко внутри я всегда стремился быть учителем. Возможно, поэтому я так сильно ненавидел систему.

Оглядываясь назад, я вижу, что многое взял от обоих пап. От богатого папы я узнал, как стать капиталистом, а от своего родного отца унаследовал страсть к преподаванию. С такой комбинацией я мог чего-то достичь в сфере образования. У меня не было ни желания, ни возможности изменить существующую систему, но я знал, как создать свою собственную.

Несколько лет богатый папа готовил меня к карьере человека, способного создавать компании и бизнес-системы. В 1977 году я основал производственную компанию. Мы стали одними из первых производителей ярких разноцветных нейлоновых бумажников на липучках для серфингистов. За ними последовали «карманчики для обуви» – миниатюрные бумажники из нейлона, которые закреплялись на шнурках кроссовок. В 1978 году страну охватило повальное увлечение бегом, таким спортсменам был нужен карманчик, куда можно было положить ключи, деньги и удостоверение личности.

Наш успех был феноменальным, но вскоре моя страсть к производству и этому типу бизнеса угасла. Она стала слабеть, когда мою небольшую компанию начали душить зарубежные конкуренты. Тайвань, Корея и Гонконг поставляли продукцию, идентичную нашей, и захватывали рынки, которые мы открывали. Их цены были такими низкими, что мы были не в состоянии с ними конкурировать. Розничная цена их товара была ниже себестоимости нашего.

Перед нами встала дилемма: бороться с ними или присоединиться к ним. Мы с партнерами понимали, что не сможем выиграть битву. Компании, которые наводнили рынки дешевыми товарами, были слишком сильны. Мы провели голосование и решили присоединиться к ним.