Я извивалась, пиналась, пыталась оттолкнуть невидимое

из-за залепившего глаза пуха, существо, но ничего не помогало.

Пару раз меня ощутимо приложило об пол, когда мои усилия «спастись» перевешивали чужие «удержать». Но почти в то же мгновение полет возобновлялся. Шипение и рычание слышались отчего-то не рядом, а далеко сзади. Все дальше, дальше и дальше...

Часть 19. Убегательная

В какой-то момент я начала рыдать. Нет, плакала уже давно, но только сейчас к слезам добавился горестный сиплый вой и трясучка. Меня колотило, словно сунувшего пальцы в розетку психа. Теперь не страх - осознание накрывало с головой. И вот осознание оказалось куда болезненнее ужаса.

Даже если позабыть, что любая смерть сама по себе - повод для слез, был еще мой эгоизм. Никогда не думала, настолько я бессовестна и самолюбива. Сейчас не имела права жалеть себя, а жалела. Не должна была думать о чем-либо кроме Торадина, но думала... Ненавидела себя за это, но оплакивала даже не смерть - потерю.

Только потеряв, до конца осознала насколько дорог и близок за жалкие несколько дней мне стал капитан. Насколько яркой и важной стала моя жизнь рядом с ним.

Даже когда сомневалась в этом, в глубине души чувствовала собственную необходимость, ценность, важность... для него! И когда тонула в мерцании его глаз, была уверена на подкожном уровне, что он не бросит, не обидит, не обманет.

Пусть не знала, но чувствовала: я ему нужна, а он... Торадин... Он нужен мне! И тогда и сейчас! Я не могу, не хочу без него! С небом или без, на своих ногах или в коляске, так или иначе... Он так мне нужен и... а его нет. Просто нет! Непонятное желе на кровати - все, что осталось от высокого, чуть сутулого, темноволосого лагортианина, которого я... люблю.

Внезапно сквозь пелену безнадежности до ушей донеслось короткое, но громогласное «Епть!», и полет завершился столкновением со стеной. Стена подхватила, рефлекторно прижала к мускулистой груди и растерянно пробасила:

– Каюк?

Но меня трясло, и было уже абсолютно безразлично кто, куда и зачем меня несет. Почему стена говорит голосом демона, тоже не волновало.

Вопль: «Опять? Как ты мог?! Я убью ее!» - сам по себе тоже не тронул, а вот когда меня со всей дури за волосы дернули, да еще и заорали над ухом:

– Оставь моего Ддварчика, зараза патлатая!

He-то что бы стало легче, но физическая боль на какое-то время отрезвила и подвинула душевную в сторонку. Стыдно, но факт, и ничего тут не попишешь. Наверное, я все же беспросветная эгоистка и сволочь...

Когда до кучи в нос шибануло омерзительно едкой вонью, от которой защипало глаза:

– Отвали, вонючка!
– вякнула, судорожно чихая и чувствуя, как меня поднимают над собой на вытянутых руках.

Мозг, оказывается, еще в некотором роде работал. Он и подсказал: поднял меня Ддвар, накинулась Айя. И еще: если я вишу над демоном, значит - подо мной его рога. Острые вообще-то.

И как-то... жить захотелось. Появилась надежда, что слизь на кровати - не Торадин. Ну. или может это и есть проявление загадочной болезни? Может, если его в ведерочко собрать и в стацкамеру вылить вперемешку с сывороткой из моей крови... Да мне при таком раскладе всей кровушки не жалко! Но чтоб в дело, а не демону под хвост! В смысле по рогам и на голову.

Вот в этот-то момент доперло, как и почему я летела. Вокруг, истошно чирикая, метались поклоны. Наверняка, они меня и утащили из каюты, спасая от кровожадного монстра.

А я еще вырывалась, дура! Или не дура? Вдруг, пока я тут вишу на грани жизни и смерти в виде пары острых рогов, жуткая тварь доедает желе, которое Торадин? Епть! Надо обратно бежать!

– Немедленно отпусти меня, - взвыла, не слишком активно дернувшись.
– Мне капитана спасать надо! Где взять ведро?

Меня не услышали. Вернее не так - не смогли услышать, поскольку демону было явно не до того было. Айа, простоволосая, в сомнительной чистоты незначительных тряпочках, мячиком прыгала внизу, пытаясь дотянуться до меня. При этом она упорно вопила:

– Я спасу тебя, мой рогатенький! Вот придушу гадину инопланетную - и спасу тебя, краснороженький!

Упс... «Краснороженький» - это в смысле красной рожи али рогов? Судя по пыхтению демона, и то, и другое имеет место быть.

– Айя, - хрипло простонал штурмовик, пытаясь не дышать.
– Отойди, умоляю тебя. Метра на четыре, а лучше в тот конец коридора!

– У-у-у-у-у! Ты меня бросаешь?

– Бряк!
– Зеленый пушистик все ж таки пал к ногам рыжей. Сильно сомневаюсь, что это он от большой любви и безмерного сочувствия. Скорее, обоняние слишком хорошее. Было. После такой газовой атаки мы тут все рискуем остаться без... э?

А чегой-то у Ддвара ручонки дрожат? Мама-а-а... Он меня сейчас уронит и будет Торадину и ведерочко, и небо в алмазах, и моя тушка на вертеле! На двух вертелах, блин!

Каким образом я умудрилась изогнуться и вцепилась в смертельно опасные рога, как в последнее счастье этой жизни, сама не поняла. Не поняла и почему обвила «отростки» ногами и дико заверещала:

– Тикаем все, пока не задохнулись! Вонючка атакует!

А больше всего не поняла, почему Ддвар вместо того, чтобы возмутиться и попросту стряхнуть меня со своей башки, дал стрекача. Штурмовик с места в карьер развил дикую скорость, и мы понеслись вперед.