Дед Михаил с воодушевлением объяснил внуку простые вещи:

— Понимаешь Сашок, когда ты сам месяцами и годами отрабатывал приемы, ты уже на подсознательном уровне заложил в себя технику, как говорил наш старшина в разведроте: «Талант, отточенный годами — не пропьешь». Даже спустя тридцать лет после войны у меня остались навыки ведения рукопашного боя и прочих премудростей, которым нас обучали на фронте.

— Дед, а ты слышал что-нибудь о «СМЕРШе» (смерть шпионам, фронтовая контрразведка) — это серьезная организация?

— Х — м, — произнес загадочно Михаил, — а тебе очень важно услышать о ней правду?

— Я книжку читал «В августе сорок четвертого». А ты, правда о СМЕРШе что-то знаешь?

— Я слышал о такой книге, кажется, у нее есть еще одно название — «Момент истины», Богомолов ее написал. Сашок, помнишь возле Черного камня, я не хотел тебе рассказывать о людях, скрывавшихся от советской власти.

— Помню, заинтересовал ты меня, до сих пор из головы не выходит. Дед, если ты думаешь, что я не умею держать секретов, то сильно ошибаешься.

Михаил улыбнулся и тяжело вздохнув, ответил:

— Саша, сейчас мы поговорим с тобой о серьезных вещах, а потом я расскажу кое-что о СМЕРШе. Я не зря упомянул о камне, потому — что за ним кроется тайна, о которой я могу говорить только с близким и надежным человеком. Там — на болотах, в схватке с бандитами, ты проявил мужество и смелость. Ты не смущайся, — подбодрил он внука, видя как он потупил взгляд, — я горжусь тобой внучек: знай об этом и помни всегда. Меня когда-нибудь не станет, и я боюсь, что правду, о которой я хочу тебе поведать, ты больше не услышишь ни от кого.

— Ты говоришь о людях, которые прятались в землянке?

— Да внучек, о них. После того, как ты смело повел себя с беглыми преступниками, я готов передать тебе кое-что о нашей родне. Ты должен знать правду не из государственных источников, а именно от меня — единственного оставшегося в живых из нашей деревни, кто видел восставших людей против власти.

— Против какой власти?

— Большевистской, а затем уже советской. Я заклинаю тебя: никогда, никому, а особенно незнакомым людям, не говори о том, что сейчас услышишь.

У Сашки перехватило дыхание, широко открыв глаза, он с нетерпением ждал откровения деда.

— Мама рассказывала тебе что-нибудь обо мне? — Саша пожал плечами и замотал головой, — ну и хорошо, знать ей никто и ничего не говорил.

— О чем?

— В 1937 году в нашей Михеевке органами НКВД было арестовано 38 человек, включая трех женщин, всех насильно погрузили на баржу и, загнав в трюм, под конвоем отправили в Томск. Но во время переправки с одной лодки бежали трое — это были братья Петр и Илья Михеевы. Матвей погиб, его убили прямо в воде. Они впоследствии и организовали группу сибирских повстанцев.

— Они что, нападали на ментов?

— Кого ты так называешь?

— Милицию.

— Нет, Саша, у организации «Черная молния» враги были куда серьезнее и опаснее, чем простые милиционеры — это сотрудники Комиссариата Внутренних дел.

— Так это был их знак на камне?! — удивился Саша.

— Да, под ним, в землянке беглецы скрывались некоторое время.

— Дед, а за что наши односельчане были арестованы?

— В 1937 году Сталин тайно издал указ. Надеюсь, ты слышал о таком руководителе страны? — Саша кивнул, — так вот: в указе говорилось о «врагах народа», которых необходимо было срочно изолировать от советского общества. Начались массовые аресты, сопровождающиеся неоднократно перестрелками между работниками НКВД и людьми, открыто выражающими недовольство против советской власти. За год в наших селениях подчистили многие крестьянские семьи, забрав кормильцев, а то и матерей и жен обвиняемых.

— А в чем их обвиняли?

— В организации контртеррористических организаций, поджогах, нападений на активистов колхозного правления: одним словом действовала 58 статья в уголовном кодексе.

— Ничего себе — это целое восстание было, — изумился Саша.

— В том-то и дело Сашок, что ничего подобного не было.

— Как не было, а за что же арестовывали людей?

— Полное искажение фактов властями. Сталин и его руководство, таким образом, вычищали до основания «старую гвардию», то есть середняков, единоличников, спецпереселенцев и белых офицеров, некогда служивших в царской армии. Священнослужителей это тоже касалось.

— Дед, а в учебнике по истории об этом не сказано. Откуда ты все знаешь?

— На каждый роток — не накинешь платок, люди не звери, они говорить умеют. Сашок, жизнь — штука сложная, читая книгу, учись видеть между строк, а просматривая фильм — наблюдай между кадров.

— Согласен дед, о таком никогда не напишут.

— Еще бы, напишут они! А о сотнях тысяч невинно расстрелянных тем более умалчивают.

— Дед, а ты откуда об этом слышал?

— Прадеда твоего, то есть моего отца и наших родственников не обошло стороной страшное горе, многие из них были расстреляны государственными органами и отправлены в лагеря. Мало кто из них вернулся с войны, все там и сгинули. В газетах об этом не напечатают, и книги не издадут, но людскую молву не остановишь, не все были довольны советской властью.