– Нет! Ни за что! И вообще, что за чушь! Минди не была частью моего взросления. Мама никогда не упоминала о ней.

– Ей и не требовалось. Привидение жило прямо в твоем доме, хотело подружиться с тобой, завидовало тебе, когда ты взрослела. Кроме того, у нее уже не было никакого выбора. Но тебя окружала ее история. Она впиталась в твои кости.

Я потеряла дар речи.

– Тебе не надо с ней общаться, Лиззи, – взмолился он. – Притворись, что ее не видишь.

– Яма, – ответила я, покачав головой. – Минди живет рядом с мной. Мне что, переехать?

– Хороший вариант. И как можно скорее, пока она, в основном, больше привязана к твоей матери, чем к тебе, – заявил он, скрестив руки. – Вероятно, и от меня тебе лучше держаться подальше.

– Почему?!

– Я нужен своему народу, чтобы защищать его, помнить их имена, а ты меня отвлекаешь. – Его голос прервался. – После каждого нашего прикосновения друг к другу на твоих руках все больше смерти.

Я потянулась к нему, а он отстранился.

– Нет! – в отчаянии воскликнула я. – Всего две недели назад моя жизнь была нормальной!

– Когда ты впервые нырнула в реку, я задал вопрос: куда ты хочешь отправиться? И какое место ты выбрала?

Я сглотнула.

– Старый дом мамы.

– Почему?

Отвечать не требовалось. Яма догадался. Даже в ту первую ночь я интересовалась историей Минди.

– Я хотела найти улики.

Его глаза сверкнули, в голосе с каждым словом все сильней ощущалась злость.

– Ты могла выбрать любое место на земле, но захотела взглянуть на хибару старого убийцы. А я-то думал, что, увидев тех девочек, ты и мечтать перестанешь о возвращении. Много бы людей пошло туда дважды, Лиззи?

– Я должна была. Из-за Минди.

– Конечно, потому что ее убийство засело у тебя внутри. Оно стало частью тебя еще до происшествия в Далласе.

– Ты считаешь меня ужасной, – пролепетала я.

– Нет. Я считаю тебя удивительной. Борись против загробного мира, а не гоняйся за ним. – Он раскинул руки, обводя продуваемый ветром остров. – Представь, что здесь для тебя самое безопасное место в мире. Неужели ты этого хочешь?

– Поэтому ты… – я запнулась, – ты привел меня сюда, чтобы напугать?

Он пытался что-то сказать, но получилось несвязно. Тогда он отвернулся к океану и произнес:

– Я привел тебя сюда, потому что никогда не приводил на остров никого другого. А ты – ты не такая, как все. Но у тебя есть жизнь в верхнем мире, в реальности, и тебе нельзя от нее отказываться, по крайней мере, ради уединения на том свете.

– Я ни от чего не отказываюсь.

– Тебе придется, если ты уподобишься мне. Хотя бы постарайся замедлить процесс превращения, Лиззи.

Я понурилась. Мы стояли возле узкого устья, соединяющего лагуну с бурным течением. Вода стремительно вытекала под действием приливов и отливов, а может, это происходило из-за напирающего со всех сторон океана. Благодаря устью все выглядело еще ненадежней, словно атолл мог погрузиться в пучину, проигрывая свою битву за существование.

– Пообещай, что никогда туда не вернешься, – настаивал Яма.

Я уставилась на него. В его речах не было логики. Ему полагалось драться со злодеем вместе со мной.

– Твои люди достойны защиты, а Минди нет?

– Я не пытаюсь отомстить за их смерти. Не сужу живых.

– Это не только мое субъективное мнение. Хуже обидчика Минди никого и быть не может!

Яма молчал. Его взгляд по-прежнему был устремлен вдаль, и я задалась вопросом, не думает ли он о том, что ему довелось узреть за тысячи лет. Возможно, для него убийца являлся ничтожной пылинкой.

Но не для меня. Я-то видела затаенный страх в маминых глазах, когда я каждый день выходила из дома.

– Я не собираюсь сдаваться. Я разберусь с тварью ради Минди.

Он возразил:

– Я ошибся, научив тебя сливаться с рекой. Жаль, что я проявил такой эгоизм.

В моей душе все перекрутилось от гнева, и я поняла, что сейчас скажу то, о чем очень пожалею. Однако я решила быть твердой. Я не позволю обращаться со мной как с ребенком. Ни Яма, ни кто-либо другой никогда не будет смотреть на меня свысока.

– Спасибо, Яма, что показал мне остров, но мне пора, – произнесла я ледяным тоном. – Минди пугается, когда я отсутствую слишком долго.

– Ями такое тоже не нравится. Она думает, что из-за тебя я всех позабуду.

К глазам подступали слезы. А знает ли вообще Ями, что на самом деле думает обо мне ее брат, который считает меня увечной и проклятой с момента рождения? А я-то не сомневалась, что он понимает меня лучше всех, но он почувствовал во мне только смерть.

Но когда он протянул мне руку, я ее приняла. Его теплая кожа была полна жара и мерцала.