– Ясно. Но в фильмах ваши парни всегда ищут серийных убийц.

– Да, – сказал он. – Но вы, по-моему, темните…

Я покосилась на кровать, которую устилали распечатки исследований об обидчике Минди: список молодых девушек, исчезнувших во время путешествия своих семей; изыскания о привычках психопатов и нераскрытых преступлениях в Пало-Альто – по сути, куча усилий безо всякого толка.

Мне не очень помогло знание имени убийцы. Я не нашла его в новых газетных материалах! Сетевые поиски тоже не увенчались успехом: я обнаружила сотню мужчин с тем же именем, но здесь имелись явные нестыковки, связанные с возрастом маньяка и с местом фактического проживания. Убийца просто испарился, или, может, в том маленьком бунгало не было доступа в Интернет.

Хотя я знала его имя и номер телефона, мой пыл и праведный гнев угасали день ото дня. В общем, я заявила агенту Рейесу то же, что и маме:

– Это для школьного задания.

– Вы в выпускном классе, мисс Скоуфилд. Разве ваши задания не должны быть… конкретными?

– Верно. Я как раз подбираюсь к конкретной части, – ответила я, пытаясь собраться с мыслями, но мне уже больше недели не удавалось поспать. Похоже, тело к этому не стремилось – в отличие от разума. – Сколько нужно жертв, чтобы стать серийным убийцей? В ФБР есть какое-нибудь правило?

– Правила есть всегда, мисс Скоуфилд. Чтобы считаться серийным убийцей, требуется три убийства, по крайней мере, одно из которых должно быть совершено на территории США.

– Три? Отлично. В смысле… конкретно, верно?

– Отчасти, – согласился он. – Еще вопросы?

Я заколебалась: чему-чему, но пятерке маленьких девочек, закопанных в палисаднике старика, агент Рейес никогда не поверит. К сожалению, подбирать слова было бесполезно.

– Предположим, что убийства никто на самом деле не видел, но я в курсе, где зарыты тела. Какие доказательства мне нужны, чтобы заставить полицию раскопать чей-то двор?

Он призадумался, но затем заговорил:

– Такие, что способны убедить судью потратить деньги налогоплательщиков на уничтожение частной собственности, – очень веские.

– Усекла.

Я уже не сомневалась, что он считает меня дурочкой, и почему-то эта мысль вынудила меня добавить:

– Есть новости о культе смерти?

– Только те, что в газетах.

– Ясно. Но я не слежу за тем, что творится в мире. Вы готовитесь к нападению на штаб-квартиру, да?

– С прошлой ночи, мисс Скоуфилд. Плохие парни окружены двумя сотнями федеральных агентов. Разумеется, вам не о чем беспокоиться, но, учитывая ваш недавний опыт, неужели вас не посещала идея о том, чтобы заменить школьное задание на что-то менее мрачное?

Я разглядывала хаос, царивший на своей кровати.

– Я уже далеко продвинулась с этим. Спасибо за помощь, агент Рейес.

– В любое время, мисс Скоуфилд.

Я повесила трубку и вздохнула. Мне удалось заболтать его, даже не сказав о самой странной части моей вовсе не умозрительной проблемы. Я не упомянула о том, что некоторые убийства были совершены еще до моего рождения. Кроме того, я не сказала, что преступник живет в городе, который я никогда не посещала, если не считать путешествие с помощью астральной проекции. И, разумеется, я умолчала о том, что мне неизвестны имена всех его жертв, кроме Минди.

На основе моих «доказательств» ни один судья мира не послал бы бульдозер во владения убийцы. Неудивительно, что Яма просто отвернулся, чтобы не видеть тех маленьких девочек. Мы психопомпы, а не полиция призраков.

Но я не собиралась сдаваться. Я хотела, чтобы правосудие свершилось. Хотела, чтобы мир снова стал логичным. В конце концов, я решила рассказать Яме о том, чему научилась.

Впервые наше путешествие по Вайтарне оказалось таким долгим и странным. Сперва река была бурной, полной отдельных воспоминаний, которые задевали нас в темноте, как тысячи холодных пальцев. Но потом она успокоилась, течение стихло, и река обрела безмятежность. Теперь Вайтарна походила на море.

Мы с Ямой прибыли на пляж-полумесяц из белого песка и мелкой гальки. В обоих направлениях тянулась линия горизонта, которая загибалась вдалеке, образовывая округлую лагуну. Неизвестно, где ревел сильный прибой, но перед нами вода равномерно набегала на песок. Теплый ветерок заигрывал с моими волосами и трепал шелк рубашки Ямы.

– Где мы?

– На острове.

Я посмотрела на него.

– Каком?

– На атолле, – улыбнулся он мне. Похоже, он радовался своей постоянной уклончивости.

Я подняла глаза на ночное небо. Ничто не предвещало рассвет, и мы не могли забраться слишком далеко от часового пояса Калифорнии. Но звезды казались чересчур яркими и крупными.

– Тихий океан?

Яма кивнул.

– Мы на краю света.

– Здесь… чудесно, – пробормотала я, хотя атолл вряд ли мог считаться тропическим раем. Не было ни пальм, ни травы, ни подымающихся за пляжем цветов – только низкорослые деревца в каменистой почве с дрожащими на ветру широкими листьями.

– К этому месту надо привыкнуть, – произнес Яма, уводя меня от воды к каменистому побережью. Повсюду виднелись стайки морских птиц, а из-под ног разбегались ящерицы длиной с палец. В течение нескольких минут мы поднимались по склону, но когда достигли вершины пологого хребта, то опять принялись спускаться вниз. Затем мы очутились на берегу моря. Сам остров напоминал расплющенный донат с ласковой лагуной посередине и бурным океаном снаружи.