Звонила Бальзанова.

— Здравствуйте, Вероника, извините, что я с такой задержкой, — сразу начала Людмила, едва услышав Никин голос, — но дело в том, что…

«А вот дальше я уже знаю, — подумала Стахова. — Сейчас ты мне скажешь, что исчезла Юлия».

Так и вышло — Людмила сообщила о том, что никак не смогла дозвониться до домработницы Луцкой, а потому отправила к ней водителя, и тот сказал ровно то же, что и детектив Павел. «Вот только странно, она что же — не в курсе, что муж детектива нанял? Почему сама все проверяет? Или они с Бальзановым не разговаривают об этом? Вообще странно». И Ника решилась:

— Людмила, а я знаю об этом еще со вчерашнего вечера.

— Вам Павел сказал? — тут же отреагировала Людмила, удивив Нику.

— Да.

— И вы, конечно, сейчас подумали, что…

— Ничего я не подумала, просто сказала, что уже знаю, — перебила не совсем вежливо Стахова, не желая развивать эту тему. — Значит, с этой стороны мы никакой помощи не получим. А я надеялась, что Юлия сможет рассказать, как выглядели следы на лице Натальи…

— Если у вас сейчас есть час времени, мы можем встретиться в том же кафе, я как раз в церкви возле него, — огорошила ее Людмила, и Ника поняла — у нее есть что-то еще, о чем она не желает рассказывать по телефону.

— Хорошо! — без колебаний ответила она. — Я уже выхожу.

— Отлично, жду вас в кафе, — и Бальзанова положила трубку.

Ника вышла в кухню, где Дмитрий, включив маленький телевизор, смотрел новости, и тихо сказала:

— Дима, мне нужно отлучиться на час в соседний дом. Останешься пока здесь?

— Тебе точно не нужна помощь? — внимательно глядя ей в глаза, спросил Рощин.

— Нет. Мне просто нужно увидеться с одной женщиной, она в другое время не сможет. Это для статьи.

— Ну, что ж… Работа есть работа. Ты иди, а мы тебя здесь подождем — все равно Андрюха долго будет возиться, он такой — пока все до последней буквы не проверит, не успокоится.

— Тогда я пойду, а ты хозяйничай.

Ника чмокнула Рощина в щеку, наскоро зашнуровала кеды и, прихватив сумку, вышла из квартиры.

Первое, что пришло в голову Нике, когда она вошла в кафе и увидела стоящую у витрины Бальзанову, было словосочетание «туфли из кожи мыши, больной ветрянкой». Именно так ей хотелось охарактеризовать то, во что была обута Людмила. Странная обувь бросалась в глаза, затмевая остальной наряд. «Кажется, нечто подобное я видела в детской книжке про Волшебника Изумрудного города — была там такая ведьма, а у нее серебряные башмаки. Всю жизнь меня эта книжка преследует», — подумала Ника, рассматривая удивительной формы и расцветки туфли, украшенные впереди большими бантами. Людмила вообще выглядела экстравагантно — для похода в церковь во всяком случае. На ней была легкая юбка розовато-персикового оттенка, вычурная блузка с большим жабо, в руках — дорогая мягкая сумка из золотистой кожи. Перехватив изумленный взгляд Стаховой, Людмила чуть снисходительно улыбнулась:

— Не обращайте внимания, Ника, я была не в храме, а в детской школе, я там патронесса, репетировали с детками воскресную сказку.

— Судя по туфлям, вы Гингема, — не удержалась Ника, и Бальзанова со смехом подтвердила:

— Вы удивительно догадливы! Я с таким трудом нашла эти боты у Шанель…

«И так элегантно мне по носу щелкнула — мол, даже для детского спектакля у меня туфли от Шанель!» — усмехнулась про себя Ника, нисколько при этом не задетая снобским замечанием Людмилы. Она совершенно спокойно относилась к вещам, брендам, именам и прочим принадлежностям гламура, могла себе позволить их покупать, однако не считала это таким уж обязательным, а одежду предпочитала просто удобную и хорошо сидящую на ее довольно нестандартной фигуре. Но если Людмиле хочется козырнуть — пусть.

— Ну, что, присядем? — предложила Бальзанова. — Я рискнула сама заказ сделать — ничего?

— Ничего.

Они уселись за тот же столик в углу — кафе было пустым, как обычно — и Людмила заговорила:

— Ника, мне кажется, что Юля исчезла не просто так.

— Почему вы так решили?

— Посудите сами: я с ней разговаривала как раз накануне похорон, мы договаривались, что встретимся. И вот я звоню на следующий день, отправляю водителя — и никого не обнаруживаю. Почему? Куда она могла деться?

— Куда угодно, — пожала плечами Ника, которой исчезновение домработницы тоже казалось странным. — Могла просто другую квартиру снять — не век же с подругой жить.

— То есть до смерти Наташки ее все устраивало, а тут раз — и все, спешный переезд? — Людмила покачала головой. — Нет, Ника, так не бывает.

— Да бывает-то что угодно, поверьте, но в случае с этой девушкой, пожалуй, странновато, — согласилась Ника, наблюдая за тем, как официантка расставляет на столике чайник, чашки, тарелки с пирожными, латте для Бальзановой и сахарницу.