– Даже меньше, Кицунэ-сама.

– Да? Вот кому будет действительно тесно, так это им. А нас с мамой очень даже хорошо разместили!

– Спасибо за добрые слова, юная госпожа. Мы сделали все возможное.

Поднявшись по лестнице, в комнату вошли две благородные дамы. Седовласая старушка в классическом кимоно сопровождала свою госпожу, одну из легендарных камигами-но-отоме, которой, несмотря на почтенный возраст, никто не смог бы на дать больше тридцати или тридцати пяти лет. Леди Хикари была одета в роскошное платье нового стиля, которого ужасно стеснялась и от этого стеснения выглядела еще очаровательнее. Дочка заставила маму приодеться, хоть та и сопротивлялась всеми силами, твердо уверенная, что носить модные платья и строить из себя красотку в возрасте шестидесяти семи лет неприлично, будь ты даже камигами-но-отоме. Не те года уже. Теперь лучше ловить удивленные взгляды от людей, не понимающих, почему молодая придворная дама одевается в кимоно приглушенных тонов, чем кружить головы пылким самураям, легко забывающим о том, что прекрасная леди перед ними годится им в матери, а многим даже и в бабушки. Но у дочки-вертихвостки на это дело был собственный взгляд. Мама – молодая. И все тут. Иногда даже детям нужно учить взрослых не прятать свою красоту, а дарить ее окружающим, оживляя угасшие сердца, делая мир светлее и ярче!

Общество старания Кицунэ оценило, и несчастная леди, расцветшая во всей своей красе, о покое теперь могла только мечтать. Даже сейчас...

Куо не удержался, бросил в сторону камигами-но-отоме восхищенный взгляд и замер на пару мгновений, любуясь красотой этой женщины. Ее лицом, изящной фигурой, длинными золотистыми волосами и шикарным шелковым нарядом, столь необычным для этого забытого богами захолустья. Истинно сошедшая с небес богиня солнечного света.

Хикари тотчас заметила его пылкое внимание и внешне осталась невозмутима, но щеки ее предательски заалели. Приняв мечтательно-отстраненный вид, она развернула веер, который каждая модница-аристократка непременно обязана иметь при себе в любой сезон, и словно невзначай прикрыв им лицо, сделала пару взмахов. Скрыла румянец и выиграла несколько мгновений на то, чтобы овладеть собой, спрятать следы смущения.

Совсем замучили, бедную. Но разве мог не понять командир отряда своих солдат? Молодой самурай чувствовал, что кровь его сейчас закипит. Ах, как жаль, что он не почтенный генерал! Овеянный славой, степенный и солидный! Всего один раз пройтись бы с такой спутницей по аллее цветущих сакур, теплыми словами дружеской беседы нарушая тишину весеннего парка! Вот тогда-то и почувствуешь, что жизнь удалась! А придворные гордецы, которых леди Хикари всегда сторонилась, пусть засохнут от зависти!

Капитан стрелков млел от восторга, но о своих обязанностях не забывал и предостерегающе окликнул Кицунэ, когда та потянулась к ставням небольшого окна, намереваясь открыть его и полюбоваться видами из башни.

– Это опасно, юная госпожа, – сказал самурай. – Окно расположено с внешней стороны замка, в лесу может прятаться снайпер, который только и ждет, когда перед его оптикой мелькнет чей-нибудь силуэт. Стекло в окне обычное и удар бронебойной стрелы не выдержит даже с усилением энергией Ци. Стекло плохое, зато ставни хорошие, железные. Не снимайте засов.

– Хорошо, – девочка подумала мгновение, а потом подбежала к одному из стоящих у стены шкафов и уперлась ручонками в его стенку, намереваясь толкать. Еще мгновение, и рядом с ней, опережая рыжего лучника, возникли двое стариков-самураев. Личная гвардия леди Хикари никак не желала уступать молодым.

Седые деды оттеснили капитана стрелков к стене, без видимых усилий подняли шкаф и переставили туда, куда указала юная госпожа. Заслонили им окно.

– Вот! – довольно кивнула Кицунэ. – А то я как-нибудь утром спросонья забудусь, захочу на солнышко посмотреть, а снайпер только этого и ждет! Бах! – девчонка всплеснула руками, изображая взрыв. – И все...

Леди Хикари, беспокоясь, что рыжий прохвост еще что-нибудь наболтает ее дочери, поблагодарила капитана лучников за заботу и мягко выпроводила его за дверь. Деды-самураи тоже вышли. Один встал на страже у дверей, а второй, перехватив по пути придворную гейшу, которую Кицунэ спасла из тюремных подвалов столичного дворца, направился обустраиваться в тесную комнатенку, соседствующую с комнатой леди Хикари и Кицунэ.

Суматоха мало-помалу улеглась, замок вновь превратился в неподвижную и безмолвную серую громаду.

– Мам, а тут хорошо, правда? – Кицунэ, скользнула на колени устало севшей на кровать леди Хикари, обняла ее и сладко вздохнула, положив голову маме на плечо. – Так тихо, так мирно! Теперь враги до нас точно никогда не доберутся!

Хикари улыбнулась и поцеловала золотистые мягкие локоны, украшавшие голову ее приемной дочери. От волос пахло травами и цветами. Запах шампуня и духов. Так же пахли ее волосы тогда, когда преследуемый врагами старый фокусник привел в дом леди Хикари удивительное пушистое существо, которое случайно нашел на улицах города людей. Маленькую оборотницу, очень похожую на волшебного лисенка из старинной сказки.

Но существам из сказок нет места в реальном мире.

Пожилая камигами-но-отоме осторожно коснулась пальцами спины Кицунэ. В том месте, где под шелком роскошного платья скрывалась смертоносная силовая печать. Надежная привязь, служащая для порабощения и контроля монстра. Как хорошо, что эту привязь держит Хикари, а не один из тех параноиков-изуверов, что сочли Кицунэ опасной и заставили старика-иллюзиониста заклеймить ребенка этим страшным знаком.

– Мам, – мурлыкнула сомлевшая от нежности Кицунэ, заметив слезы, навернувшиеся на глаза камигами-но-отоме. – Не плачь. Мы ведь дошли до замка, правда? Пару раз чуть не погибли, но ведь дошли?

– Да, – Хикари крепче стиснула дочь в объятиях и, спрятавшись лицом в волнах пушистого золота, с наслаждением вдохнула их запах. – Да, дочка. Всего пару раз... чуть не погибли.

Кицунэ не знает о «Связующей нити». Если рассказать ей, изменится ли отношение девочки к маме, ставшей для нее еще и тюремщицей? Скорее всего, привыкшая к кошмарам реального мира, Кицунэ примет смертоносное клеймо как должное. Как совершенно неважный факт. И это действительно страшно.

Совсем недавно от волос Кицунэ пахло только гарью, грязью и кровью. Не чужой кровью. Ее собственной. Как бы хотелось верить, что здесь, за каменными стенами, им удастся вспомнить, что такое покой и безопасность.