Стихотворения и поэмы
вернуться

Светлов Михаил Аркадьевич
Шрифт:

275. «Живешь ты, ничего не ожидая…»

Живешь ты, ничего не ожидая. Ну разве может людям быть близка Мечта твоя, такая молодая, Заснувшая в объятьях старика. Какие б тучи снова ни нависли, Ты слышишь среди вспышек грозовых Негромкое посапыванье мыслей На жестких койках клеток мозговых. Будь тишиной в обыкновенном громе И громом стань в зловещей тишине! Ты не считай, что счастья нету, кроме Всего того, что уж давно в цене. Не две любимые — одна необходима, Две радости всё ж меньше, чем одна. Не половинчатость, не двойственность. Ты мимо Пройди, и станет жизнь тебе ясна! 1963

276. «Музыка ли, пенье, что ли, эхо ли…»

Музыка ли, пенье, что ли, эхо ли — Что же это зазвучало вновь? От вокзала Дружбы мы отъехали К следующей станции — Любовь. Кто-то с кем-то навсегда простился, Чей колеса затоптали след? И над стрелочницей опустился Свет разлуки — сумеречный свет. Будем вместе во всеобщей давке, Ну какой тут может быть секрет, Если из конспиративной явки Вышла ты, любовь, на божий свет. Звездами планета разнаряжена, Ночь растет, растет за часом час, И заря в тумане ищет скважину, Чтоб потом насплетничать о нас. Рано еще. Чуть взошло светило. Только-только ночь простерлась ниц. И еще не прикасалось мыло К неумытым лицам проводниц. Так оно ведется год от года — Шпал мельканье, шепот проводов, И обогащается природа Движущимся утром поездов. Через все завалы снеговые, Через летний утренний туман Комсомольцы Западной России Мчатся на Алтай и в Казахстан. Пусть они ни разу не сражались, Мне смотреть на них не надоест, Как они воинственно прижались К седлам бесплацкартных мест. Юность расшумелась по вагонам, Что это творится поутру? Контролер отшельником казенным Ходит в распевающем миру. Каждый день торчу я на вокзале, Хорошо б за тыщу верст махнуть! Вежливо мне годы указали Путь домой — без путешествий путь! 6 апреля 1964 года

277. В БОЛЬНИЦЕ

Ну на что рассчитывать еще-то? Каждый день встречают, провожают… Кажется, меня уже почетом, Как селедку луком, окружают. Неужели мы безмолвны будем, Как в часы ночные учрежденье? Может быть, уже не слышно людям Позвоночного столба гуденье? Черта с два, рассветы впереди! Пусть мой пыл как будто остывает, Всё же сердце у меня в груди Маленьким боксером проживает. Разве мы проститься захотели, Разве «Аллилуйя» мы споем, Если все мои сосуды в теле Красным переполнены вином? Всё мое со мною рядом, тут, Мне молчать года не позволяют. Воины с винтовками идут, Матери с детишками гуляют. И пускай рядами фонарей Ночь несет дежурство над больницей,— Ну-ка, утро, наступай скорей, Стань, мое окно, моей бойницей! 12 апреля 1964 года

278. «Столкновения всё чаще, чаще…»

Столкновения всё чаще, чаще… Не уходит драки перегар. Прошлое воюет с настоящим, Спорят десятина и гектар. Где ты, где ты, к старшему почтенье? Презирает лампочка звезду. И весовщики в большом смятенье — Центнеры с пудами не в ладу. Кепки на затылок отодвинув, Дорогие сверстники мои Наблюдали метров и аршинов Страшные кулачные бои. И казалось бы, убыток не велик-то, Связаны мы крепкою судьбой, Ну поди-ка разреши конфликты Трудные — меж мною и тобой. Как люблю тебя я, молодую, — Мне всегда доказывать не лень, Что закат с зарею не враждуют, Что у них один и тот же день. 19 апреля 1964 года

279. КОМСОМОЛЬСКАЯ ПЕСНЯ

Будь это гром, будь это тихий танец, Нас уголочки всей земли зовут, И на плечах всегда походный ранец, И соловьи за пазухой живут. Постой, постой, ты комсомолец? Да! Давай не расставаться никогда! На белом свете парня лучше нет, Чем комсомол шестидесятых лет. Мы и бригадой, и семьею тесной Встречаем вместе радость и беду, Чтоб не одну о нас сложили песню В каком-нибудь двухтысячном году. Постой, постой, ты комсомолец? Да! Давай не расставаться никогда! На белом свете парня лучше нет, Чем комсомол шестидесятых лет. И глубь земли, и ширь небесных странствий Ты на высокой скорости пройдешь, И скажет космос: «Кончилось пространство, Куда еще ты, комсомолец, прешь?» Постой, постой, ты комсомолец? Да! Давай не расставаться никогда! На белом свете парня лучше нет, Чем комсомол шестидесятых лет. Готова наша юность к наступленью, Быть впереди и я и ты привык. Не комсомольцем к новым поколеньям, Ты к ним придешь как старый большевик! Постой, постой, ты комсомолец? Да! Давай не расставаться никогда! На белом свете лучше парня нет, Чем комсомол шестидесятых лет. 21 апреля 1964 года

280. «Какой это ужас, товарищи…»

Какой это ужас, товарищи, Какая разлука с душой, Когда ты, как маленький, свалишься, А ты уже очень большой. Неужто всё переиначивать, Когда, беспощадно мила, Тебя, по-охотничьи зрячего, Слепая любовь повела? Тебя уже нет — индивидуума, Все чувства твои говорят, Что он существует, не выдуман, Бумажных цветов аромат. Мой милый, дошел ты до ручки! Верблюдам поди докажи, Что безвитаминны колючки, Что надо сжирать миражи. И, сыт не от пищи терновой, А от фантастических блюд, В пустыне появится новый, Трехгорбый счастливый верблюд. Как праведник, названный вором, Теперь ты на свете живешь, Бессильны мои уговоры — Упрямы влюбленные в ложь. Сквозь всю эту неразбериху В мерцанье печального дня Нашел я единственный выход — Считай своим другом меня! 4 мая 1964 года

281. ПОИСКИ ГЕРОЯ

Казалось, в этой нищенской семье Мечтать бы о каком-нибудь пирожном, А у меня — другое на уме, А я мечтал о чем-то невозможном. И мне всегда казалось — Гулливер Снял комнату плохую у соседки, А Лизу бедную я провожаю в сквер И с нею полночь провожу в беседке. Казалось, я владетель всех высот, Казалось, дети, как пророки, зорки, — Не мог я знать, что мой герой придет В простой, обыкновенной гимнастерке. Доверчивый ребенок не поймет, Романтика подводит нас порою. Не сабля и не меч, а пулемет — Вот верный спутник моего героя. И пусть уже прошло немало лет, Но, понемногу, как и все, старея, Его прекрасный воинский билет Я вижу в Третьяковской галерее. Не Суриков его нарисовал (Что, может, тоже было бы неплохо). Его нарисовал девятый вал, Меня поднявший в уровень с эпохой. Далекий мир за гранью облаков Становится всё менее огромным. Мой пулеметчик Федя Чистяков, Мой мальчик дорогой, тебя я помню, помню! Я до сих пор живу не как-нибудь, И я не стану жертвою забвенья. Я голову кладу тебе на грудь, Мне слышится твое сердцебиенье. Сентябрь 1964

282. ГЕРОЙ НАЙДЕН

Мы научились точно козырять, Ты на войне солдат, а не посредник, А вот сейчас усердия не трать — Я не майор, я просто собеседник. Зима. Скрипит береза на ветру, Мы веточку любую помнить будем. Нет, ты не умер! Я скорей умру. Мы оба не умрем! Так нужно людям! Нет, мы не мертвые! На кой нам черт покой. Наш путь не достижений, а исканий. И пусть моей дрожащею рукой Твой светлый профиль будет отчеканен. Забыть я не хочу и не могу, С тобой брожу по северным болотам, И вижу снова я, как по врагу Мальчишка русский водит пулеметом. Внимание! Враг в тридцати шагах, Не очень уж большое расстоянье. Всё воскресает, и в моих ушах, Как выстрелы, трещат воспоминанья. Как хочется немного помолчать, Не говорить о прошлом и о смерти, Но времени тяжелую печать Увидел я на траурном конверте. Не исчезает прошлое из глаз. Пусть я не верю в вечную разлуку, Я всё же помню, как в последний раз Пожал твою слабеющую руку… Двадцатилетие… ты очень далеко, Но всё ж светиться ты не перестало! Пойми: стихотворенью нелегко, И потому оно коротким стало. Сентябрь 1964