Стихотворения и поэмы
вернуться

Светлов Михаил Аркадьевич
Шрифт:

235. В ЧАС РАССВЕТА

Созвездия блуждали в вечной мгле, Казалось, им безмерный счет потерян… Мы первые сумели на Земле Открыть Вселенной запертые двери. За облаками в светлом серебре Торжественно приходит час рассвета… Теперь я знаю — на любой заре Каемка знамени моей Страны Советов. 1960

236. СПИЧКА

Неотвязчива сила привычки, Бесконечно манит тепло… Огонек скучает по спичке, Огоньку без нее тяжело. Я шагаю за строчкой певучей, Я вхожу в заповедник чудес, Одиночество падает тучей На покинутый лешими лес. И стоит среди леса осина, Ей на спички пойти предстоит. Как пристанище блудного сына, Беспроходная чаща шумит. Я желаю и присно и ныне Быть родителем огоньков. Я желаю подобно осине В сотни втиснуться коробков. Чтоб носили меня, зажигали, Чтобы я с человечеством был, Чтоб солдат на коротком привале От меня, от меня прикурил… А березы стоят как принцессы, Не отводят от солнышка глаз… Трудовые проходят процессы. Мы работаем. Спичка зажглась. 1960

237. «Все ювелирные магазины…»

Все ювелирные магазины — они твои. Все дни рожденья, все именины — они твои. Все устремления молодежи — они твои. И смех, и радость, и песни тоже — они твои. И всех счастливых влюбленных губы — они твои. И всех военных оркестров трубы — они твои. Весь этот город, все эти зданья — они твои. Вся горечь жизни и все страданья — они мои. Уже светает. Уже порхает стрижей семья. Не затихает, Не отдыхает любовь моя. 1960

238. ГОЛОСА

Я за счастьем всё время в погоне, За дорогой дорога подряд. Телевиденья быстрые кони Бубенцами в эфире звенят. Будто с самого детства впервые Вижу я темно-синюю высь, Где в обнимку летят позывные И с романсами переплелись. До чего же нам стали привычны Голоса беспредельных высот! Люди в небе живут как обычно — Кто поет, кто на помощь зовет. И возможно, что за небосклоном Он живет среди звездных миров — Не записанный магнитофоном Околевшего мамонта рев. Мы — живущие вместе на свете — Разгадали не все чудеса. И бредут от планеты к планете Крепостных мужиков голоса. И быть может, на всех небосклонах Повторяются снова сейчас Несмолкающий шепот влюбленных И густой Маяковского бас. Пусть звезда не одна раскололась, Но понятный и вечно живой С хрипотцой Циолковского голос Не замолк на волне звуковой. С детства не был силен я в науке; Не вступая с учеными в спор, Я простер постаревшие руки В нестареющий синий простор. Мне близки эти дальние звезды, Как вот этот заснеженный лес… Я живу, потому что я создан Для людей, для земли, для небес. Я хочу овладеть чудесами, Что творятся в космической мгле, — Небо полнится голосами Тех, кто жил и любил на Земле. 1961

239. СИБИРИ

Ты, Сибирь, лежишь перед глазами… Только я хотел тебе помочь, Ты сама за счастье вышла замуж, Каторги удачливая дочь. У меня гостят твои морозы, Я с историей твоей знаком… Видите, друзья? Столетий слезы Катятся сибирским ручейком. Сколько ж мы годов перестрадали, Сколько мы намучились, пока Ручейки улыбок побежали Сквозь тайгу, сквозь души, сквозь века! Там, где тракт веселый расстилался, Комсомольцы весело идут… Я бы вместе с ними рассмеялся — Мне смеяться слезы не дают… Прошлое — долой! Над прошлым — баста! В миллионном мы идем числе… Ах, Сибирь моя! Ты здравствуй, здравствуй, Сколько можешь, здравствуй на земле! 1961

240. ЖИЗНЬ ПОЭТА

Молодежь! Ты мое начальство — Уважаю тебя и боюсь. Продолжаю с тобою встречаться, Опасаюсь, что разлучусь. А встречаться я не устану, Я, где хочешь, везде найду Путешествующих постоянно Человека или звезду. Дал я людям клятву на верность, Пусть мне будет невмоготу. Буду сердце нести как термос, Сохраняющий теплоту. Пусть живу я вполне достойно, Пусть довольна мною родня — Мысль о том, что умру спокойно, Почему-то страшит меня. Я участвую в напряженье Всей эпохи моей, когда Разворачивается движенье Справедливости и труда. Всем родившимся дал я имя, Соглашаются, мне близки, Стать родителями моими Все старушки и старики. Жизнь поэта! Без передышки Я всё время провел с тобой, Ты была при огромных вспышках Тоже маленькою зарей. 1961

241. ПАВЛУ АНТОКОЛЬСКОМУ

Ко дню рождения

Пусть я прожил немалые годы, Я мальчишеский пыл берегу, Я считаю, что цель пешехода — Спотыкаться на каждом шагу. Будем жить нашей жизнью давнишней, Будем радоваться и горевать И по-прежнему звезды, как вишни, За забором Вселенной срывать. Нет! Не выцвело старое знамя, Прикрепленное к стременам! Наклоняется время над нами, Гладит лысые головы нам. Нет! Дыханьем спокойным и ровным Мы не дышим! Пожар не утих. Пусть мелькают желания, словно Рубашонки ребят озорных! Я люблю воспаленные ночи Над моей, над твоей головой, Я люблю тебя очень, — короче — Поздравляю тебя, дорогой! 1961

242. ГОСТЬ

Не поверят — божись не божись, — У меня, говорю без обмана, Для подарков людям всю жизнь Оттопыривались карманы. Прав, не прав я, наверно, решит Старый турок Гарун аль Рашид. Он ко мне, обалдев с непривычки, Едет в гости на электричке. Он приехал и ждет на вокзале — Мне об этом в киоске сказали. Он столетия пробыл в пути, На него современность накинется, И задача моя — привезти Человека из сказки в гостиницу… Спит столица в предутренней мгле, Спит старик телефон на столе, Спят гостиницы все этажи… Ну-ка, милый, давай расскажи, Расскажи мне, что слышно на свете И поют ли еще соловьи? Что дарил ты и взрослым и детям? Как продолжил ты сказки мои? Как шагал ты по сказочным странам, Что писал ты и что прочел? Указал ты пути великанам? Быть полезным учился у пчел? Так коснуться бумаги ты смог, Чтобы пахла она, как цветок? Как я жил? Что я делал на свете? Смог ли сказку я в быль превратить? Не могу я на это ответить, У читателя надо спросить! 1961