Но минута бежала за минутой. Прошел уже час, а Кайсар все не возвращался. И если сначала она тренировалась на кровати принимать красивые позы, чтобы с первых секунд вновь возбудить его, заставить восхититься ее телом, женственностью, то вскоре устала от этого. И теперь сидела, опираясь на переборку, обняв руками колени и положив на них подбородок. Каждая минута без Кайсара возвращала ее во вчерашнее состояние неуверенности в будущем, душевной боли, страха за свою жизнь, к чувству одиночества, которое ее настигло, когда она осталась одна на Рюше и смотрела вслед ускользающей на спасательном шлюпе Айсель.

Когда дверь с пневматическим шорохом открылась и в каюту вошел Кайсар, Шанель уже извелась и накрутила себя до слез. Она так и продолжила сидеть, обнимая колени руками и исподлобья наблюдая за своим мужчиной, который поставил поднос с аппетитно пахнущей едой на стол.

Кайсар с подозрением уставился на нее и позвал:

— Иди сюда!

Шанель шмыгнула носом, мысленно сетуя даже на отсутствие платка и жалея себя еще сильнее, после чего переместилась к хозяину, судорожно гадая, отчего он в таком раздражении. И каково было ее изумление, практически шок, когда он деловито начал снимать с нее драгоценности: серьги, кольца и браслеты.

— Это же мое… зачем ты снимаешь? — пискнула она.

— Ты моя, значит, и это мое! — резко ответил Кайсар.

Шанель держалась из последних сил, чтобы не устроить истерику. Все-таки хозяина она немножечко узнала и считать, что он попросту грабит ее… предпосылок так думать не было, и все же…

Положив драгоценности себе в карман, Кай развернулся и потянулся к лежащим на столе сафинам. Тут уж она не выдержала:

— Не дам! Лучшей убей, но честь своего Дома и свою собственную продавать не дам!

Она чуть не упала с кровати, запутавшись в простыне, но стремительно метнулась к столу и повисла на руке Кайсара, который держал сафины за золотую тесемку.

— Ты не понимаешь, Шанель! Ты осталась без средств, мой финансер забрали военные, счета заблокированы, так что прямого доступа к денежным потокам у меня нет. Нас высадят на пиратской базе. Ну сама подумай, что мы там без денег делать будем?! Будь я один, меня бы это не беспокоило, воспользовался бы любым более-менее приемлемым способом улететь в нужном направлении. Но все они вряд ли подойдут для тебя! Так что в ближайшей перспективе мне необходимо обеспечить твою безопасность, пока не решу вопрос с получением средств, достаточных для длительного перелета… — Его тон был резким, и в тоже время он пытался достучаться до нее.

Но Шанель, услышав последнее заявление, возмутилась:

— Да ты знаешь, сколько папа заплатил за эти украшения? Да у некоторых годовой доход меньше!

Кайсар спокойно ответил:

— Пойми, ты не на Шейте. И здесь не мы устанавливаем цену, лишь решаем, принять ее или нет. На Перте могут возникнуть нежелательные проблемы со сбытом драгоценностей. Так что лучше я здесь немного потеряю, но туда прилечу с деньгами.

Шанель под давлением разумных доводов Кая растеряла боевой запал, но твердо и отчаянно заявила:

— Можешь забрать все, но только не сафины. Моя честь не продается, ее убивают вместе со мной.

Кайсар и раньше понимал, что шейта вряд ли согласится расстаться с драгоценными яйцами своего Великого, но попробовать все равно стоило. Они весьма дорогие и могли бы снять еще часть проблем.

Он разжал пальцы, и сафины оказались в руке Шанель, которая со слезами на глазах прижала их к сердцу и шепнула:

— Спасибо, что понял меня!

Слова искренней благодарности кольнули что-то щемяще-нежное в груди хэкса. Его беззащитная, верная, доверчивая девочка… Такая не предаст и будет верить до последнего. Не такая расчетливая, как Верена. И пусть немного сопротивлялась, но все же поделилась с ним своим последним имуществом. Доверила ему себя и свою собственность.

Кайсар моргнул, вырываясь из плена ее фиолетовых глаз, наполненных слезами, которые она старательно удерживала, чтобы не расплакаться, и хрипло ответил:

— Поешь, а мне надо завершить это дело.

Хозяин опять ушел. Шанель уныло поковырялась в еде, потом все же заставила себя поесть как следует — не время привередничать, силы еще пригодятся. Особенно после предупреждения Кайсара о неблагополучной обстановке на станции, куда они летят. О Перте она не слышала, а жаль, потому что, располагая информацией, можно строить планы, рассчитывать на что-то.

Шейтинка отодвинула поднос, взяла в руки сафины, привычно поцеловала их и обратилась к Великому Шейтину. Она мысленно просила благословения, защиты для нее и хозяина и легкой безопасной дороги.

Такой ее и застал вернувшийся Кайсар — сидящей с сафинами, прижатыми к груди. Окинул насмешливым взглядом и засунул в рюкзак финансер.

Шанель, обдумавшая в отсутствие хозяина некоторые варианты выхода из тяжелой, на ее взгляд, ситуации, положила сафины на стол и обратилась к нему с осторожным вопросом: