— Клянусь семенем Великого Шейтина! Я никогда ничего подобного и красивого не видела… — восторженно выдохнула девушка.

Она в очередной раз потрясенно взирала на панораму за бортом: они словно плыли сквозь Млечный Путь, усыпанный мириадами звезд. Куда бы ни смотрела — всюду звезды… С той разницей, что раньше в люксе можно было смотреть, сколько хочешь, а здесь, да еще в компании хозяина, решившего порадовать после безвылазного пребывания в скромной каюте, это превратилось в чрезвычайно приятное занятие. Тем более что такое звездное скопление она видела впервые.

— Вот бы нарисовать… — мечтательно-тоскливо произнесла Шанель.

— Ты рисуешь? — тихо поинтересовался Кайсар, обнимая ее сзади и прижимая к себе.

— Да! Я по образованию и призванию художник-дизайнер.

— Любопытно было бы посмотреть на твои работы.

— Увы, планшет остался на «Рюше», а все, что в натуре — дома.

— А что ты еще любишь? Помимо рисования?

Шанель пожала плечами, отвечая:

— Сложно сказать, я много чего люблю: готовить, декорировать и украшать окружающее пространство, заниматься цветоводством… А еще я люблю скорость и аэроботы. Я люблю летать и пилотировать. Так будоражит кровь…

Шанель повернулась немного в его руках и посмотрела в глаза. Сейчас в этом завораживающем звездном свете они таинственно блестели, и ей показалось, что в них отражаются ласковое тепло и искренняя заинтересованность. Он хотел слушать ее, побольше узнать о ней все.

— А ты что любишь? — почему-то шепотом спросила она.

— Свою работу… люблю, но, видимо, придется менять ее. Да и возраст подошел к переходу на аналитику.

Шанель ощутила смутную грусть и разочарование. Втайне она, как и всякая женщина, уже начала мечтать, что Кай проникся к ней глубокими чувствами и скажет о них. А он работу любит…

— А сколько тебе лет?

— Боишься, что умру рано? — не сдержал язвительного тона Кайсар.

Слишком быстро он привык к ней и был почти готов поделиться чем-то своим: чувствами, эмоциями. Но, увидев, как после его резких слов она поникла, смягчил тон:

— Тридцать четыре…

— Самый расцвет… если вы живете, как и мы — до ста двадцати.

— Не переживай, милая. Проживем вместе время, отмерянное судьбой! А вообще эльзанцы мало чем отличаются от известных тебе рас. И соответственно живут столько же.

Шанель вновь расслабилась и поинтересовалась:

— А вы не увлекаетесь, как некоторые расы, биоинженерией, не делаете из себя живых роботов? Продляя себе жизнь?

— Нет! В нашей истории был такой период, но затем возникший в обществе раскол заставил законодательно прекратить подобные эксперименты и практику. Лишь судьбе разрешено отмерять нашу жизнь! Эльзанцы воспринимают смерть как очищение и начало нового пути. А шейты?

Шанель пожала плечиками, с удовольствием ощущая прикосновение своего тела к мужскому. Твердость его мышц, силу, сильную ауру… Плечом потерлась о его грудь и ответила:

— Кай, физиология шейт не позволяет проведения подобных процедур. И если мужчины могут использовать имплантаты или, например, делать прививки, предохраняющие от зачатия потомства, то женщины, как ты правильно заметил, уповают на судьбу и удачу. Все чужеродное наш организм тут же отторгает.

Кайсар мысленно сделал пометку, что теперь ответственность за предохранение лежит полностью на нем. И как хорошо, что он прошел кратковременную стерилизацию на время миссии. Все же заводить детей сейчас — верх глупости. Сначала надо с женой разобраться.

Они замолчали, но молчание не тяготило их, скорее позволило усилить ощущение, будто в этом мире они совершенно одни.

— Какой он, твой мир? — спросил неожиданно Кайсар.

— Сложно вот так сразу описать одним словом, — пожала плечами Шанель.

— А что тебе в первую очередь в голову приходит, когда думаешь о нем? Какие воспоминания?

— Ты как шпион меня спрашиваешь? — насторожилась девушка.

— Нет, просто хочу лучше понимать тебя, — пояснил эльзанец.

Шанель ушла в себя, задумалась. Кай решил, что она не захочет говорить, но ошибся.

— Кто-то скажет — Шейт, и у меня в голове возникает картинка зелено-голубой планеты. Какой я видела ее в последний раз, сбегая от нежеланного брака. А в ушах иногда словно звучит ритм барабанов, так по утрам на площадях возвещают о наступлении нового дня. И звук этот разлетается на большие расстояния благодаря специальной акустической системе. Традиции моего мира из далекого прошлого, и мало кто хочет их менять в угоду прогрессу. Мы живем обособленными семьями, пусть архаично, но привыкли к этому. Мы — шейты — любим стабильность и неизменность во всем. Многие компании веками принадлежат одной семье или роду, поэтому даже сейчас, во времена глобальной космической интеграции, мы закрыты для многих. И трансгалактические компании имеют очень маленькую долю на нашем рынке.