— Это я и в самом деле попытаюсь осуществить, по мере своих скромных сил, — без особого подъема проговорил миллионер.

— Вот и прекрасно. Сообщай мне о своих успехах.

— Стало быть, рукопись не произвела на тебя впечатления?

— Разумеется, произвела.

Эллери будто против воли снова потянулся к дневнику и стал листать его.

— Так-то оно лучше, старина.

Эймз поднялся.

— А почему бы мне, собственно, не оставить его здесь? В конце концов, пакет был адресован тебе. А я и в самом деле мог бы тебе время от времени сообщать, как идут мои поиски…

— Но будь так добр — сделай интервалы между своими донесениями побольше.

— Слушаю и повинуюсь. Постараюсь как можно меньше обременять тебя.

— И даже еще меньше, пожалуйста. А сейчас отправляйся, Грант, я говорю абсолютно серьезно.

— Экий ты суровый, дружок. Ты вообще не способен понять шутки. Впрочем, — Эймз еще раз повернулся в дверях, — тебе надо заказать еще одну бутылку шотландского виски. В этой уже все кончилось.

Оставшись снова один, Эллери с минуту стоял в нерешительности. После недолгой борьбы с собой, положил тетрадку на диван и сел за письменный стол, уста-вясь на клавиши пишущей машинки. Та состроила ему ответную гримасу. Эллери покатался туда-сюда в своем вращающемся кресле на колесиках. Ему явно не сиделось на месте. Потом опять подъехал к машинке и принялся сосредоточенно тянуть себя за нос.

Тетрадка по-прежнему лежала на диване.

Эллери вставил в машинку чистый лист бумаги, простер над клавиатурой пальцы, подержал их так, раздумывая, и начал печатать.

Он печатал очень быстро. Потом остановился и прочел, что у него получилось; «Не судите, да не судимы будете, — сказала Ники».

— Вот и славно, — пробомотал он, — еще одна глава готова!

Ом вскочил, подбежал к дивану, схватил дневник, раскрыл его и принялся запоем читать третью главу.

— Кстати, Холмс, а какова судьба Уиггинса? — этот вопрос я задал назавтра, незадолго до полудня, пребывая вместе с Холмсом в квартире на Бейкер-стрит.

Накануне вечером, после нашего возвращения из замка герцога Шайрского, мы перекусили в ресторане на вокзале.

— Юный американский пианист Бэнтон играет сегодня в Альберт-Холле, — сказал мне Холмс, — могу порекомендовать его вашему вниманию, Ватсон.

— Что-то я раньше не слыхал, будто в Штатах есть какие-то заслуживающие внимания пианисты.

Холмс рассмеялся.

— Но-но, дорогой мой, вы просто несправедливы к американцам. В конце концов, они существуют на свете как нация уже больше века, и за это время один пианист у них все-таки появился.

— В таком случае буду счастлив сопровождать вас на его концерт.

— К моему сожалению, вынужден предложить вам сходить на этот концерт в одиночестве. А мне сегодня вечером еще предстоит поизучать кое-какие вещи, заниматься которыми лучше в темноте.

— В таком случае я предпочту кресло перед камином и одну из ваших восхитительных книг.

— Могу порекомендовать вам одну, которую я приобрел совсем недавно, — «Хижина дяди Тома» некоей американской дамы по фамилии Стоу, очень грустная история, которая должна встряхнуть эту нацию и заставить ее исправить одну большую несправедливость. Она, мне кажется, была одной из причин гражданской войны там. А я должен откланяться. Быть может, впрочем, я еще составлю вам компанию поздним вечером. Посидим и чего-нибудь выпьем на сон грядущий.

Но вернулся Холмс очень поздно. Я уже лег в постель. Он не стал меня будить, так что мы увиделись только за завтраком. Я надеялся, что он поведает о своих ночных делах, но он и не подумал. Больше того — Холмс, казалось, вообще не спешил заняться всем этим делом. В своем мышиного цвета халате он неподвижно сидел в задумчивости над чашкой чаю, не прекращая заполнять комнату густыми клубами дыма из своей любимой глиняной трубки.

Тут вдруг на лестнице раздался дружный топот, и в комнату вторглась дюжина самых грязных и оборванных мальчишек в Лондоне. Это была та самая холмсова невероятная банда уличных мальчишек, которых он называл то «Тайной полицией, отделением Бейкер-стрит», то «Подпольной армией», то «Партизанами с Бейкер-стрит».

— Смирно! — скомандовал Холмс.

Мальчишки выстроились каким-то немыслимым зигзагом. На чумазых их мордашках застыло то выражение, которое они сочли подобающим иметь по команде «смирно».

— Ну что, вы нашли его?

— Да, сэр, нашли, — ответил один из них.

— Это я его нашел, сэр, — перебил его другой и, улыбнувшись, обнаружил отсутствие сразу трех зубов.

— Очень хорошо, — сказал Холмс строго, — но не забывайте, что мы работаем вместе, парни. Мы одна команда, и не годится выпячивать свое я. Один за всех, все за одного.

— Так точно, сэр, — крикнули они дружно.

— Докладывайте.

— Это в Уайтчапеле.

— Вот как!

— На Грэйт-Хэптон-стрит, у моста. Улица там очень узкая, сэр.