Шрифт:
* * *
А потом был на мельнице и ночлег. В Трубчевск в гостиницу мы решили не ехать. В благословения председателя Алексея Петровича Верховца принесли на мельницу сена, расстелили брезент.
Спать, однако, почти не пришлось. Уже в темноте председатель привел какого-то старика и представил:
— Вот познакомьтесь, настоящий профессор по мельницам…
Профессором оказался наш знакомый пастух Купреев Григорий Степанович. Оказалось: он первым и поддержал председателя. Все сам рассчитал, спроектировал и направлял потом плотников. Мельничное дело Григорий Степанович знал от отца. «А он от своего отца. Так и велось. Без чертежей, без всяких бумаг, понятное дело, строили. Все в голове держали».
Разговор о тонкостях дела протянулся за полночь. Когда мы вышли проводить мастера с председателем, над мельницей стояла луна.
Видно было лошадей на лугу, на плотине бормотали пришедшие на ночлег гуси. Пахло поспевшими травами, мокрым деревом и мукой.
— Благодать…
— Благодать, — отозвался старику председатель.
У крайних дворов Чижовки кто-то шел с транзисторным приемником.
Балалаечка играет, Балалаечка поет. Балалайке дайте ножки — Балалаечка пойдет…Шаги и радиоголос растаяли в темноте.
— Года… Когда-то я тут вот так же ходил, — вздохнул старик. — С балалайкой ходил. Остановлюсь, бывало, послушать, как ночью шумит вода у колес. Вот так же шумела…
Мы попрощались. И, ворочаясь на сене, долго еще не спали, слушая, как за стеной, пробиваясь сквозь щели, шумит вода.
Фото автора. Брянская область.
1 сентября 1976 г.
Прощание с летом
(Окно в природу)
Не помню года, когда бы так много было сказано о погоде.
В потоке прогнозов, стенаний, молитв и шуток можно было выловить даже и афоризмы.
«Эта ужасная хорошая погода», — писала газета «Пуэн» в Париже. «У нас украли лето!» — сказала дачница в электричке Москва — Загорск.
В одном месте Европы было ужасающе сухо.
В другом — слишком мокро. И то, и другое нехорошо, ибо все живое удивительно точно и тонко притерто к привычным природным нормам…
В Европе жаре сначала обрадовались — хорошая погода кого не обрадует! И майские затяжные дожди у нас тоже не огорчали: «В мае дож — будет рожь». Однако дальше — больше, и стало ясно: запад Европы изведает наше лето 72-го года, а мы проведем это лето, как англичане, под зонтиком.
В мае я завел папку с надписью: «Лето-76», клал в нее вырезки из газет и записи наблюдений… Что значила для умеренной зоны жара без дождей? Вот вести из Франции, ФРГ, Голландии, Бельгии, Англии. «Выгорели поля.
Урожай многих культур упал до половины, до трети обычного, а кое-где жара свела к нулю все усилия земледельцев». Горели леса. Особенно много их пострадало во Франции. (Называют цифру в 50 тысяч гектаров.)
Накалена до предела была и жизнь горожан.
В ФРГ и во Франции асфальт местами посыпали песком, «чтобы он не уплыл». На бетонных дорогах зияли трещины, как во время землетрясений. В Бельгии пассажирский поезд сошел под откос. Причина: искривление от жары рельсов.
Вся жизнь была выбита из привычного ритма. В городке Витре «рабочие обувной фабрики, не выдержав усталости, потребовали начинать рабочий день в прохладное время — в 5 часов утра». В Париже несколько крановщиков явились к врачу с ожогами на руках: без рукавиц взбирались по лестницам кранов.
Помехой жара оказалась для строителей и дантистов: цемент твердел слишком быстро.
Погода работала только на продавцов и фабрикантов прохладительного питья. Воды для разлива по бутылкам хватало, но во всем остальном ее пришлось экономить — «озера высохли, большие реки превратились в тощие ручейки».
Во многих местах Европы было запрещено брать воду на полив садов и на мытье автомобилей. Во французском городке Сан-Бриз за соблюдением этого запрета наблюдали патрульные вертолеты. Из-за воды возникали драматические столкновения…
Синоптики ежедневно «с чувством какой-то вины» объясняли, какие антициклоны и где именно заблокировали приход в Европу дождей.
Убедившись, что могущество науки на погоду не распространяется, жители деревень во Франции повернули лица от экранов телевизоров к иконам — возродился средневековый обычай — молебствия о дожде.
И все это было как раз в те дни, когда мы, глядя утром в окно, говорили: «опять дождь», когда мы терзали наших синоптиков — «сколько же можно?», когда ругали промышленность за нехватку зонтов, когда с тревогой и любопытством разглядывали снимки со спутников (белые космы циклона над Европейской равниной), когда и наши крестьяне, глядя на пашни и огороды, тяжко вздыхали…