«Интеллигент» на грязном, заплеванном асфальте. Без традиционной газетки-подстилки. Здесь невиданное ранее зрелище…

Санкт-Петербург,

21 июля 2009 года,

вторник, 11:15

«Остап макал перо без разбору, куда попадет рука, ездил по стулу и шаркал под столом ногами. У него было изнуренное лицо карточного игрока, который всю ночь проигрывал и только на рассвете поймал, наконец, талию» [5] .

Мешок колотил по клавиатуре, как заправский телеграфист, слегка покручиваясь в кресле и не поспевая за мыслью. Сейчас у него было изнуренное лицо сочинителя, который несколько дней мучился творческой импотенцией и только теперь ощутил мощный прилив крови к клеткам мозга, отвечающим за мыслительный процесс.

Всякий раз, когда Андрею требовалось отписать очередную «сурьезную казённую бумагу», главной проблемой становилось изобретение первого абзаца. Именно абзаца, потому что запредельно абсурдную вводку к основному тексту он был способен наваять за пару минут в любом состоянии и любой из четырех конечностей на выбор. И вот этот самый первый абзац Мешок мог сочинять по нескольку дней, прокручивая в голове и бесконечно переставляя местами отдельные слова и фразы. Зато, когда тот, наконец, рождался, досочинять всё остальное становилось исключительно делом не техники, но ремесла. И вот сегодня «муза в погонах» благосклонно спустилась к нему, и всё пошло как по маслу. Вернее, как по виски – именно к этому благородному напитку Мешок тайком прикладывался, ваяя для министерских отчёт о плюсах и минусах эксперимента «по созданию в структуре органов внутренних дел в городах с численностью населения более пятисот тысяч жителей обособленных подразделений по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите».

Мешок опрокинул в себя очередной глоток вдохновения, и сидящий напротив Кульчицкий недовольно поморщился – с пьянством в служебных помещениях конспиративной конторы он боролся беспощадно. Хотя и безуспешно. Демонстративно вздохнув, Олег Семенович взял в руки фломастер и снова всмотрелся в штудируемый первоисточник. Последний представлял собой дээспэшную брошюру «Профессионально-психологический тренинг сотрудников ОВД», из которой замполич в данный момент старательно перечерчивал схему для «наглядного пособия» в формате А-3.

– Андрей! Я планирую завтра провести с личным составом учебное занятие, – важно сообщил Кульчицкий, любуясь параллельностью разноцветных прямых. – На тему «Виды ролевого поведения оперативного сотрудника». Часика на полтора-два. Ты не возражаешь?

– Какого-какого поведения? – рассеянно отозвался Мешок, опасаясь спугнуть ветреную девку-музу.

– Ролевого.

– А на хрена?

– Да ты что?! Это ведь очень важная тема! Пойми, в разных оперативных ситуациях поведение может быть конспиративно-ролевым или личностно-ролевым. А вот ещё бывает целеролевое.

– Ага. А еще – примерное и неудовлетворительное. И что дальше?

– Послушай! Но у меня в плане стоит…

– Вечно у тебя стоит не то, что нужно. В плане.

– А вот я, между прочим, в твою епархию не лезу, – обиделся Кульчицкий.

– А вот за это большое тебе, Олег, человеческое спасибо… Эй, кто там скребётся в дверь моя? Заруливай!

В кабинет замов неслышно просочилась Северова.

– Андрей Иванович, я тут мониторила телодвижения наших клиентов, – с порога затароторила она, но Кульчицкий бесцеремонно прервал подчинённую, придав своей гладковыбритой физиономии оттенок лёгкой скорби:

– А что, вас в детстве вежливости не учили? Я в том смысле, что здороваться надо.

– А вас, Олег Семёнович, тоже не учили? В детстве? – нахально осведомилась Северова, которая за словом за пазуху никогда не лезла. И, к слову, жаль, что не лезла. Потому как «пазуха» у неё была что надо. – Я в том смысле, что, когда в комнату заходит женщина, воспитанные мужчины встают.

– Во-первых, вы зашли не в комнату, а в кабинет руководства. Во-вторых, сейчас вы в первую очередь сотрудник милиции, а уже потом женщина.

– А в-третьих…

– Ша, народ! Хватит! – влез в словесную перепалку Мешок. Влез с видимым раздражением, осознав, что потревоженная муза его всё-таки покинула. – Натах, давай сначала: ты мониторила телодвижения клиентов. И?

– Игнашевич приобрел билет до Питера. Сегодня приезжает.

– А кто такой Игнашевич? – уточнил замполич.

Северова посмотрела на замполича с изумлением:

– Ну вы даете, Олег Семенович! Это ж тот уникум, которого нам удалось за казенный счет переселить в Тверь! Свидетель по банде Тяглова!

– Ах да, что-то такое припоминаю, – часто-часто замотал головой Кульчицкий.

Соврал, конечно. Ничего он в данную минуту не припоминал.

– Ты местным операм в Тверь звонила?

– Да. Он никого в известность не ставил.

– Вот скотина! – рассвирепел Мешок. – И когда приходит поезд?

– В 13:26.

– Твою дивизию! Хорошо, я тебя услышал. Спасибо, Наташа.

– Надо же, в кои-то веки доброе слово в свой адрес! – картинно округлила глаза Северова. – Пойду, где-нить запишу…