Нет, это не простое заблуждение ученых. Это сознательная ложь, прямая измена истине! Просто в угоду правящим кругам они оправдывают весь ужас сегодняшнего бытия трудящихся в классовом обществе. Об этом надо говорить прямо и громко.

Отцу Александр Александрович писал: «Немцы неспроста разглядели во мне большевика. Да, я ненавижу все, против чего борется наша партия! Это чувство присуще всей передовой интеллигенции. И правы те, кто полагает, что не такой уж я беспартийный, как представляют меня некоторые».

Внезапная смерть отца — «друга, поводыря, с которым неразлучно прожил с детства до собственной старости», — подкосила Александра Александровича. У него начались тяжелые приступы стенокардии. С трудом поднялся с постели — ссутулившийся, поседевший; сухая морщинистая кожа лица пожелтела и будто просвечивалась насквозь. Близкие с болью в сердце наблюдали разрушающее действие неожиданного потрясения. В августе президенту опять стало хуже — одолел паратиф. Врачи запретили и думать о поездке в Ленинград на XV Международный физиологический конгресс. Только осенью А. А. Богомолец с женой выехали в Рим на I Международный конгресс по вопросам переливания крови. Родные обрадовались, надеясь, что поездка рассеет у больного печаль.

Италия приняла супругов Богомолец гостеприимно. В конце октября было тепло, расцветали розы. Лимонные и апельсиновые деревья стояли, густо унизанные спеющими плодами.

Приезжие не знали устали. «Я с папой ношусь по Риму, как угорелая, — писала Ольга Георгиевна сыну. — Порой нам обоим кажется, что сердце не выдержит, если чудеса красоты не исчерпаются. Папа восхищается и тут же утверждает, что, помимо чудес, здесь много горя и нелегко живется народу под лазоревым небом Италии».

До открытия конгресса Богомольцы успели повидать почти все римские достопримечательности — Колизей, колонну Трояна, развалины Форума. Не могли оторваться от чудес Ватиканского дворца с его сотнями залов, часовен, фонтанов.

Но Богомолец видел не только прекрасные памятники старины.

— Мне гиды твердят: здание воздвигнуто тогда-то. Камни? Пусть лежат! Они пролежат еще тысячелетия. А присмотрелись ли вы, — обращался он к коллегам, — как сейчас живут люди в Риме цезарей и непобедимых легионов? Туристам показывают парадные подъезды, а у страны есть и черный ход. Давайте заглянем в него!

И стал гидом. Водил по улицам-щелям, вглядывался в бледные детские лица и на ломаном итало-французском языке изъяснялся с обитателями улицы. «Работы, жилья!» — эти слова звучали отовсюду. После виденного город померк, посерел. А «гид» в тон своим мыслям, видимо больше себе, чем другим, говорил:

— Горец не замечает высоты окружающих гор!..

На конгресс, созванный миланским обществом переливания крови «Авис», уже съехались крупнейшие гематологи мира — свыше ста человек. Не было английских врачей. Они по каким-то туманным политическим соображениям отказались приехать. Австрийские клиницисты прислали только приветствие — на поездку не нашлось средств.

Девятнадцать стран представили девяносто докладов. Докладывают крупные ученые, целые школы, а новых данных нет. Ничего полезного для себя советские гематологи не почерпнули.

В день докладов советской делегации в строгом лекционном зале одной из римских клиник уже за час до заседания свободных мест не оказалось.

Европейские гематологи знают Богомольца как бывшего директора первого в мире и самого большого в Советском Союзе Центрального института переливания крови, как ученого, сыгравшего выдающуюся роль в развитии на родине в неслыханных масштабах службы переливания крови, как видного теоретика и экспериментатора, первым сполна оценившего огромные лечебные возможности ее стимулирующего воздействия.

Сегодня теория коллоидоклазического шока Богомольца начнет свое победное шествие по земному шару: автор докладывает почтенному научному собранию о значении продуктов распада белков в процессе взаимодействия плазмы крови донора и больного. Руководствуясь этой теорией, клиницисты Советского Союза с помощью переливания крови уже лечат язвенную болезнь, заражение крови, малокровие и т. д.

Трактовка Богомольца сложной биологической реакции нова для западных ученых. Председательствующий именует доклад «исключительным» и замечает, что «аналогичных работ на Западе нет».

Сообщения советских специалистов о консервировании крови, борьбе с осложнениями после переливания, использовании трупной крови скоропостижно погибших людей тоже интересны и оригинальны. Председатель конгресса отдает должное «русским коллегам», но он против утилизации трупной крови.

— Это богохульство! Оно не может быть принято мозгом итальянцев.

— А разве не богохульство не оказать помощь гибнущему, но еще живому за счет уже безвозвратно погибшего? — спрашивает Богомолец и снова просит слова.