Шрифт:
На обратном пути в отель Митя Цюрупа восторженно вспоминал:
— Саша, какие славные ребята эти интернационалисты. Высокоидейные, решительные, не жалеющие себя. Они добровольно приехали защищать республиканскую Испанию. А сколько в них жизнерадостности, любви к свободе! Не так-то просто некоторым из них приходилось добираться до Испании. Многих с полпути сажали в тюрьмы, мучили на допросах.
Позже в своих воспоминаниях Павел Иванович Батов — ныне генерал армии, дважды Герой Советского Союза — так писал об опасностях, которым подвергались интернационалисты по пути в Испанию:
«Один из бойцов, югославский антифашист, беспартийный рабочий Пер, с которым я познакомился в первый же день по приезде в Альбасете, рассказывал, что его четырежды арестовывала полиция: австрийская, чешская, швейцарская и французская — пока он добирался в Испанию. Два румына, железнодорожные рабочие братья Бурка, подвергались аресту трижды. 20-летние польские юноши Петрен и Янек, рабочие суконной фабрики в Лодзи, чтобы попасть в Испанию, прошли пешком всю Германию и Францию. У них не было денег на дорогу, а заработанные на поденных работах в пути жалкие гроши целиком уходили на скудное пропитание. И все-таки патриоты достигли цели. Английские шахтеры Антони и Джордж, как их называли в бригаде, добирались в Испанию на трех пароходах, израсходовав все свои сбережения. Канадский рудокоп Георг Фет завербовал в Соединенных Штатах Америки кочегаров торгового судна, прибыл во французский порт и оттуда пешком пришел в Испанию. Ни трудности, ни опасности не сломили боевого духа добровольцев. Слушая их рассказы, нельзя было не гордиться солидарностью трудящихся всех стран».
После встречи с Лукачем мы внимательно следили за действиями 12-й интернациональной бригады: ведь там были наши друзья.
Вместе с ними радовались их успехам, тяжело переживали неудачи. Бригада вела ожесточенные бои у Серро-де-лос-Анхелес. Вместе с испанскими частями она, несмотря на значительное превосходство противника в живой силе и технике, не только отбила все атаки, но и обратила врага в бегство, крепко-накрепко закрыв для мятежников ворота на Мадрид.
Командуя людьми, формируя и укрепляя боевую выучку бригады, повышая политическую сознательность ее бойцов, Лукач всегда опирался на опыт Мате Залки — красного командира гражданской войны, прославившегося своими делами в борьбе с контрреволюцией и интервенцией. Для испанских революционеров Павел Лукач и его бригада служили примером коммунистического подхода к делу. У него учились воевать.
Со всей полнотой раскрылись дарования и незаурядные способности генерала Лукача в гвадалахарском сражении. Его бригада первой из всех воинских частей республиканской армии наладила бесперебойную телефонную связь, что было очень важно для успешного и оперативного руководства подразделениями в бою. Превосходно оборудованная медико-санитарная часть, не только полностью и своевременно обслуживала раненых и больных бригады, но и помогала другим частям, в частности дивизии Энрике Листера. О работе своих врачей и санитаров генерал Лукач с теплотой говорил: «…только люди, истекающие кровью на поле боя, могут понять, что означает для бойцов заботливая и умелая рука санитара». Он подчеркивал большое политическое и психологическое значение военно-медицинской службы.
Большое внимание Лукач уделял подвижности и маневренности подразделений, без чего, как он считал, в современном бою успеха не будет. Это был дальновидный и предусмотрительный человек, с большим кругозором. Ценой огромных усилий генерала его бригада почти полностью была посажена на автомобили, что сильно увеличило ее боеспособность.
Как-то меня вызвали в штаб командира 11-й дивизии Листера. Я приехал туда прямо с передовой. Энрике Листер и комиссар дивизии Сантьяго Альварес только что закончили совещание с командирами и комиссарами двух испанских бригад и офицерами штаба дивизии. Хотя Листер и Сантьяго уже знали обстановку на фронте, они попросили рассказать им об интернациональных бригадах: накануне я побывал в действующих частях и видел интернационалистов в деле.
В штабе Листера я узнал и последние новости. На правом фланге, где вела ожесточенные бои 12-я интернациональная бригада генерала Лукача со 2-й итальянской дивизией, на стыке 11-й и 12-й бригад, итальянские подразделения с танками вклинились в нашу оборону. Образовался километровый прорыв. Противник мог выйти на фланги 11-й и 12-й бригад, перехватить единственную асфальтированную дорогу, соединявшую Бриуэгу и Ториху, просочиться в наши тылы, окружить и по частям уничтожить.
Помню, как на мотоцикле весь в грязи прибыл с донесением на наш наблюдательный пункт связной от командира 1-й интернациональной бригады генерала Лукача. Он вручил мне конверт, в котором была небольшая записочка, написанная наспех:
«Уважаемый капитан Павлито! Части 12-й интернациональной бригады, несмотря на превосходство противника в технике и живой силе, мужественно отбивают все атаки. Более того, мой друг, батальон им. Гарибальди внезапной контратакой захватил 25 итальянцев и канцелярию одного из батальонов со всеми документами. Однако я опасаюсь за свой левый фланг, так как противник находится не далее километра от шоссе Ториха — Бриуэга. Сообщаю тебе об этом, надеюсь, примешь посильные меры. Вечером, если будет тихо, приезжай ужинать. Генерал Лукач».
Прочитав записку, я задумался. Что можно сделать, чтобы закрыть разрыв между бригадами? Мы посоветовались с командиром бригады Пандо и решили выдвинуть на шоссе Ториха — Бриуэга одну стрелковую и одну пулеметную роты, а также взвод танков из резервного батальона и закрыть таким образом образовавшуюся брешь. Решено было также немедленно ввести в действие сводный батальон 50-й бригады, который оперативно подчинялся Пандо, усилить его ротой танков и, согласовав его действия со вторым эшелоном бригады, нанести контрудар во фланг наступающих на юг частей итальянской дивизии «Литторио». Это решение было одобрено Листером.