Что-то вроде личной подписи. Водяной знак. Холодная вода. Печать на двери поставил профессор Колдуотер. В следующее мгновение Слива поняла и остальное. Может быть, он сделал так специально – устроил слабое место, ключ, на случай если потребуется быстро снять заклинание. Его подпись, его тщеславие – вот слабое место плетения! Слива вытащила маленький ножик из футляра для карандашей, принадлежавшего Уортону, и принялась высвобождать из кладки нужный кирпич. Она раскрошила раствор вокруг и надавила на кирпич – вытащить его она не могла, но нажать и освободить нужные пружины, чтобы вся система вошла в резонанс, было ей под силу. Резонанс получился таким мощным, что вибрирующий кирпич практически сам вывалился из стены. Послышался глухой удар.

Лишившись одного кирпича, стена потеряла целостность и развалилась. Странно, что дверь запечатал именно Колдуотер. Все знали, что он не прочь выпить. Слива наклонила голову, перешагнула через порог и закрыла за собой панель. В проходе, обшитом грубыми досками, было темно, холодно и сыро, совсем не так, как в уютной комнате для преподавателей.

По подсчетам Сливы, от комнаты преподавателей до винной кладовой было около ста ярдов, но она преодолела только двадцать, когда наткнулась на дверь, открытую и не запечатанную заклинанием. Слива прошла вперед и закрыла ее за собой. Странно. Никогда не знаешь, что можно здесь обнаружить, даже прожив четыре с половиной года. Брейкбиллс – очень старое заведение, здание построили давным-давно, а потом множество раз реконструировали, причем самые разные люди.

Новая дверь. Потом еще и еще, после четвертой или пятой Слива оказалась под открытым небом – в маленьком квадратном дворике, которого никогда раньше не видела. Земля здесь заросла травой, и стояло одно дерево, вроде бы фруктовое, чей ствол и ветви прижимались к каменной стене. Слива всегда считала такие деревья жутковатыми. Казалось, кто-то распял бедняжку.

Кроме того, хотя это и не так важно, сегодня вечером в небе не должно было быть луны. Слива пересекла двор и остановилась перед очередной дверью, но она оказалась запертой.

Тогда Слива осторожно провела пальцами по ручке, проверяя, имеется ли запирающее заклинание, – и да, кто-то много умнее, чем она и профессор Колдуотер, надежно запечатал дверь.

– Чтоб мне пропасть, – пробормотала Слива.

Внутреннее чувство направления подсказывало ей, что нужно двигаться прямо вперед, но во дворе, на другой стене, виднелась еще одна массивная деревянная дверь. Слива подошла к ней, толкнула, и тяжелая створка легко распахнулась.

Слива уже начала подозревать – а сейчас все ее сомнения напрочь исчезли, – что она оказалась в ином пространстве, потому что дверь открылась на одном из верхних этажей библиотеки. Такие вещи существовали – во всяком случае, в прошлом, но Слива понимала, что она столкнулась с одной из возможных невозможностей, как сказал бы Дональд Рамсфельд [52] , будь он втайне волшебником. (Что едва ли вероятно. И вот перед ней возможное невозможное.) Абсурдное, немного жуткое, но с точки зрения магии вполне реальное.

Библиотека Брейкбиллса шла вдоль внутренних стен башни, сужающейся кверху, и сейчас Слива оказалась на одном из крошечных верхних этажей, которые видела только снизу. Раньше она считала, что это лишь украшение и здесь нет никаких книг. Проклятие, что же они там хранят?

Снизу эта часть представлялась совсем маленькой, но теперь Слива поняла, что верхние этажи построены по принципу ложной перспективы, чтобы башня казалась выше, чем на самом деле. Она была такой крошечной, что тут даже балкон не поместился бы, в общем, вроде средневековых дурацких домиков, которые безумные короли строили для своих придворных карликов.

Ей даже пришлось ползти на четвереньках! Однако книги выглядели настоящими, их коричневые кожаные корешки с золотыми буквами потрескались от времени и стали похожи на диковинное печенье, – какое-то бесконечное собрание работ о призраках.

И как кое-какие книги в библиотеке Брейкбиллса, они не были тихими или неодушевленными. Старые фолианты покидали свои места на полках, когда Слива проползала мимо, словно предлагая ей открыть их и почитать, проявить смелость или о чем-то умоляя. Парочка книг даже ткнули ее под ребра. Должно быть, у них нечасто бывают гости, – подумала Слива. Наверное, так ведут себя щенки, живущие в конуре, когда ты их навещаешь, – начинают подпрыгивать в надежде на ласку.

Нет, большое спасибо. Она предпочитала, чтобы ее книги терпеливо и вежливо ждали, когда до них дойдет очередь. Наконец Слива с облегчением выбралась через миниатюрную дверь в конце балкона – практически дверца для кошки – и снова оказалась в нормальном коридоре. Странное путешествие заняло немало времени, но она еще не опаздывала. Главное блюдо только начали подавать, к тому же предстоял десерт, и Слива предполагала, что сегодня это будет сыр. Она решила, что успеет, если поторопится.

Коридор был очень узким, и ей едва хватало там места. Более того, у нее возникло ощущение, что она находится внутри одной из стен Брейкбиллса, точнее, в стене обеденного зала: до нее доносился шум разговоров, она даже могла заглянуть внутрь через глазки` в картинах, как в старых фильмах о домах с привидениями. Да, все приступили к главному блюду, жаренному на вертеле барашку с розмарином. Сливе сразу захотелось есть. Казалось, она пребывает в миллионах миль от привычного мира, хотя и стоит совсем рядом. Слива почти ощутила ностальгию, словно утирающий слезы выпускник, по тому времени, когда полчаса назад она сидела вместе со всеми за столом и ела пирожки с крабами, и точно знала, где находится.

И еще она увидела Уортона, который без малейших признаков раскаяния продолжал наливать неполные бокалы красного вина. Вид Уортона заставил Сливу приободриться. Вот причина, по которой она здесь. Ради Лиги.

Но кто знает, сколько времени это займет? Следующая дверь вывела ее на крышу, где вечерний холод пробирал до костей. Слива не была здесь с тех пор, как профессор Сандерленд превратил их в гусей и они полетели в Антарктику. После обеденного зала это место показалось ей слишком пустым и тихим. Она находилась очень высоко, над лишенными листьев кронами самых могучих и старых деревьев. Крыша была покатой, ей пришлось снова опуститься на четвереньки, и ее ладони коснулись шершавой черепицы. Отсюда открывался прекрасный вид на изгибы серебристой реки Гудзон, и Сливе стало не по себе.