– Хорошо… – упавшим голосом ответила Маруся. Она хоть и мечтала поскорее увидеть Арсения, все-таки не захотела лишать его свободы действий. Раз она с ним чувствует себя свободной, то и он пусть будет свободным!

– Марусечка, честное слово, мы недолго! Это ж надо, двадцать лет прошло… Я ведь двадцать лет назад школу закончил! Ровно!

– Хорошо-хорошо… Ты только не сильно шуми, когда придешь! – не выдержала, засмеялась она и нажала на кнопку «отбоя».

Легла в кровать. Сомкнула глаза…

Сколько прошло времени, Маруся не поняла. Может быть, три минуты, а может, три часа. Она рывком села, потерла глаза.

Потом прошлепала босыми ногами к окну, отдернула штору и увидела: на востоке, в дрожащем сумрачном мареве, медленно рождался рассвет.

«Господи, сколько же я проспала?» Она нашарила на столе мобильный, приблизила к лицу экран – было начало шестого утра.

Маруся снова села на кровать. Она испытывала раздражение и одновременно сильное беспокойство. «Куда он пропал? Ох, надо было с ним построже…» Она вызвала на мобильном номер Арсения.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… – ответил ей механический голос.

Тогда Маруся набрала городской номер той квартиры, где они жили с Арсением. Трубку не сняли.

«Спит он, или что?» – с тоской подумала Маруся. Пожалуй, такого еще не было – чтобы Арсений пропал на целую ночь, даже не предупредив. Но в подобной ситуации, если рассуждать здраво, не было ничего экстраординарного…

Вариант первый – Арсений выпил с коллегами, потом – со случайно встреченным одноклассником. И, совершенно узюзюкавшись, поехал к себе домой (в таком состоянии он мог все перепутать!). А разве Маруся накануне не поехала к себе, потому что разволновалась после встречи со своим «старым знакомым» из Турции? И та пара бокалов шампанского, что она выпила на дне рождения Людмилы, наверное, тоже сыграли свою роль.

Что же касаемо Арсения, то мобильный он, наверное, выключил, а звонков городского телефона просто не слышал…

– Надо меньше пить, надо меньше пить… – пробормотала она вслух, имея в виду не столько себя, сколько Арсения. Сегодня она все ему выскажет!

Маруся снова, без всякого результата принялась нажимать кнопки на мобильном.

…А что, если кафе закрылось, и они поехали в гости к однокласснику, дабы продолжить свои возлияния? М-да… Тогда почему не предупредил ее, Марусю? Наверное, потому, что не хотел беспокоить ее. Хотя странно, если подумать – ведь Арсений Бережной сколько бы ни выпил, обычно контролировал себя и всегда, всегда находился в здравом рассудке. А что, если именно сегодня, в первый раз, милый друг упился до чертиков?

Другой вариант – их с бывшим одноклассником ночью забирают в вытрезвитель. Существуют они сейчас, эти вытрезвители?.. Да уж наверное что-то подобное должно существовать!

Маруся перебирала все возможные варианты того, что могло случиться с Арсением. Она испытывала досаду и беспокойство, и лишь одно чувство не касалось ее.

Ревность.

Нет, это глупо – ревновать его, Арсения Бережного, который никогда никого не обманывал, который был предан Марусе настолько, что окружающие иногда даже подшучивали над ним!

Представить, что Арсений мог вот так, в одну ночь кардинально измениться, переродиться и сбежать от Маруси – было невозможно.

Потом она, совершенно некстати, вспомнила свой последний разговор с Алевтиной Климовной, твердившей, что «мужикам нельзя верить»… Подлец Модест Фокин бросил невесту накануне свадьбы!

Разве стал бы Арсений, который и ночи без нее, без Маруси, не мог прожить, вдруг заводить роман с какой-то дамой? Или не какой-то…

После часа подобных рассуждений Маруся себя возненавидела. Да не могло ничего подобного быть!

В половине седьмого утра она вышла из дома и поехала на окраину Москвы. Тряслась полтора часа в почти пустом метро и, когда открывала дверь квартиры Арсения, была полностью уверена, что он мирно спит у себя в постели. Она даже уже приготовила целую речь, начинавшуюся следующими словами: «Ты знаешь, я так волновалась, мне бог знает что в голову лезло… Сенечка, ну разве так можно?..» Маруся представляла, как Арсений будет каяться, просить у нее прощения, целовать нежно-нежно – сонный, несчастный, виноватый… И она знала, что простит его. Она уже его простила!

Но квартира была пуста.

Маруся устало упала в кресло. Потерла виски. «А если он сейчас едет ко мне? Я же сказала ему, что буду у себя!»

Она сорвалась с места и снова побежала к метро. Был уже час пик.

…Алевтина смотрела телевизор. Из комнаты Виталика доносился могучий храп. Арсения не было. Маруся в очередной раз принялась звонить Арсению на мобильный.

Без результата.

Около одиннадцати она позвонила одному из коллег Арсения, снимавшемуся в том же фильме. Он сонным, разбитым голосом подтвердил, что вчера они «немного все покутили», а потом разъехались по домам. Что было с Арсением потом – он не знает. Уехал тот или остался в кафе, встретил кого или нет…