– Это не он.

– Ох, горе-то какое… Его в реке нашли. Рыбаки с берега увидели, в милицию стали звонить.

Темные воды Стикса. В руках Харона – весло, тихо плещет вода за кормой… Он везет полуночного пассажира на другой берег. Надо вернуть лодку назад. Обещать Харону все что угодно. Отдать все. Но вернуть лодку назад!

– В реке? – Марусе казалось, что она находится в каком-то кошмарном сне. Вот сейчас откроет глаза – и все произошедшее окажется просто сном.

– В крови было много алкоголя. Очень много… – бубнила Нюра Териак.

– Ну и что?

– Скорее всего, он упал с моста. С Крымского моста. Сеня был пьян. Возможно, ему стало нехорошо – он склонился над перилами, ну и… Потом, он высокого роста – центр тяжести сместился, и…

– Не может быть, – упрямо произнесла Маруся. Нюра Териак рассказывала какие-то несусветные, невероятные глупости. Арсений свалился с моста в реку? Бред! Сказала бы еще, что того похитили инопланетяне…

– Марь Дмитревна! Я вам адрес сейчас продиктую…

– Какой адрес?

– Где он. Где его тело, то есть. И телефон следователя.

– Зачем – следователя? – тупо спросила Маруся.

– Как? Положено же все расследовать… Впрочем, я уже беседовала с ним. Он считает, что случай классический. Смерть по неосторожности.

Нюра Териак, сообщив все необходимое, говорила уже спокойно, без дежурного надрыва.

…До самого последнего момента Маруся была уверена, что произошло какое-то чудовищное недоразумение.

И только стоя в холодном помещении, выложенном кафелем, среди секционных столов, на одном из которых лежали кучкой размокшие документы и мобильный телефон Арсения, испорченный от пребывания в воде, она начала потихоньку верить.

– Он? – прозектор в белом халате откинул простыню на другом столе.

– Он, – не сразу ответила Маруся и отвернулась.

«Сенька, я убью тебя! Что же ты наделал…» – несколько отстраненно подумала она.

Дальнейшее происходило словно во сне. И только после пышных похорон, устроенных студией Михайлова, Маруся потихоньку начала возвращаться в реальность. После того, как услышала чей-то шепот в толпе:

– Ну что ж теперь… Да, был талантлив, безусловно талантлив. Зато какая реклама фильму!

– Бережной не успел закончить озвучивание своей роли.

– Господи, да это разве проблема? За него другой озвучит…

– Нет, что ни говорите, а это бич нашего времени: сколько молодых, талантливых гибнет от зеленого змия… У меня вон дед перед войной примерно таким же макаром, очень глупо, погиб – напился и заснул в сугробе.

– Нелепо, очень нелепо… А это кто?

– Это гражданская жена Бережного.

«Нет, это не сон, – машинально подумала Маруся. – Столько людей здесь… Значит, правда – Сени нет больше».

На второй после похорон день приехала из Челябинска тетка Арсения – мрачная, огромная, хмурая бабища с чугунно-серыми подглазьями, о существовании которой Маруся даже не подозревала. Она сразу заявила, что Маруся здесь никто, раз с Сеней они официально расписаны не были, и велела «выметаться».

– Я тут наследница, а не ты, – буркнула бабища. – У тебя, девушка, никаких прав на имущество моего племянника нет. Может, таких, как ты, у Сеньки тыща была – что ж мне теперь, со всеми вами делиться надо?..

Маруся спорить не стала.

– Можно, я только одежду свою заберу? И хотя бы кое-какие фотографии…

– Почем я знаю, что одежа – твоя? – поначалу заартачилась бабища. – Не дам. Я носить буду!

– Зачем вам моя одежда? – тихо спросила Маруся. – У меня размер сорок два – сорок четыре… Мои брюки вам даже на руки не налезут.

– А я, может, еще похудею! – насупилась бабища. – Ну да ладно, забирай свои фотки-шмотки, я не жадная…

Людмила, когда узнала обо всем этом, заявила:

– Маруська, ну ты и дурочка! Тебе ж судиться надо! Я слышала, что у гражданских жен почти те же права, что и у официальных… Все, что после Арсения осталось, должно принадлежать тебе, а не этой приезжей мымре!

– Я не хочу судиться.

– О, какие мы принципиальные, какие возвышенные… – возмутилась Людмила. – Маруська, брось! У меня адвокат хороший есть, куча свидетелей подтвердит, что вы с Арсением много лет вместе жили!

– Люда, официально я – жена Журкина, – равнодушно ответила Маруся.