— Вы давно знали Фей?

— Четыре года.

— Кто, если не тот тип, мог убить ее? У вас, конечно, есть какие-то соображения?

Дарси заерзал в кресле, сделал глоток виски и откинулся назад, держа в руке стакан.

— Я никому другому не сказал бы этого, лейтенант, — медленно проговорил он. — Но раз вы заговорили об этом… Конечно, я могу ошибаться…

— Для вас же хуже, если ошибетесь! Говорите.

— В прошлом году у Фей был приятель, с которым она почти не расставалась. Это Джонни Доман. Их всюду видели вместе. Ну, а потом, когда он узнал, чем Фей промышляет, Джонни стал избивать ее. Один раз я едва вырвал ее у него из рук. Без меня бы он убил Фей. Д жонни так сильно ударил ее по голове, что она потом долго болела. Я еле справился с этим парнем. Но у него есть сестра, она может вить из него веревки. Я связал парня и вызвал ее по телефону. Мы посоветовались тогда, и она на год упрятала его в психушку. Вчера он вышел оттуда. Его подлечили… Один мой знакомый видел его прошлой ночью возле «Голубой розы». Он слышал, как Джонни спрашивал, где теперь живет Фей. Я сразу сообразил, что у нее могут быть неприятности и позвонил ей по телефону, но мне никто не ответил. — Он выразительно посмотрел на лейтенанта. — Нисколько не удивлюсь, если Джонни отыскал ее.

Адамс снова захрустел суставами пальцев.

— Джонни Доман? Я помню его: такой красивый блондин, высокий, стройный. Он одно время околачивался по бильярдным шестьдесят шестой улицы. Вы сказали об этом Доновану?

Дарси покачал головой.

— Он не спрашивал меня об этом.

— Доман? — Адамс потер щеку. — Да, это возможно. Хорошо, я проверю. Нужно будет узнать, что он делал во время убийства.

— Может быть, вы не знаете, — безразлично проговорил Сэм, — но сестра Домана собирается выйти замуж за мистера О‘Брайена.

Адамс, не реагируя, раздавил сигарету в пепельнице.

— Я и в самом деле не знал. — Он встал. — Это меняет дело и все усложняет. Спасибо за сведения, но держите все в тайне. Я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал.

— Никто и не узнает, а те, кто уже знают, будут молчать.

Адамс поднялся и медленно прошелся по комнате.

— Да, такого я не ожидал, — задумчиво проговорил он. — Если О'Брайен узнает, что я хочу поговорить с братом его невесты, он не обрадуется. А где сейчас находится Джонни?

Дарси пожал плечами.

— Может, у своей сестры? Она раньше очень любила его.

— Да, это не блестящий вариант, но он, без сомнения, у нее. Как бы это проверить, Сэм? Помогите-ка мне. Я не должен там показываться, а вы вполне сможете обнаружить его.

Дарси колебался.

— Вы не пожалеете об этом, — пообещал Адамс, видя его состояние. — Я улажу все дела с Бартом и прослежу, чтобы у него к вам было особое отношение.

— Хорошо, — согласился Сэм, — я попытаюсь, но обещать ничего не могу. А потом, может быть, он и не убивал. Что, если он не был у Фей ночью?

— Конечно. Все, что мне нужно — десятиминутный разговор с этим парнем. Найдите его побыстрей, Сэм, это очень важно.

Под проливным дождем Адамс шел к своей машине. Он сел за руль, опустил стекло и, задумчиво уставившись на приборный щиток, закурил. Итак, сестра Джонни выходит замуж за О'Брайена. Если Доман действительно убил Фей, О'Брайен будет скомпрометирован. — Адамс глубоко затянулся сигаретой.

У него было два варианта: длинное следствие и короткое. Может быть, пойти, поговорить с О'Брайеном, или, что предпочтительней, подождать, а потом поговорить с Бартом. Но прежде, чем идти к тому или другому, нужно убедиться, что Джонни Доман — убийца.

Он повернул ключ зажигания.

— В этой истории, если взяться за нее хорошенько, шурин Говарда, капитан Монтелли, рисковал вылететь со своего места, а вместо могучей фигуры О'Брайена могла появиться обыкновенная мокрая курица, к тому же порядком ощипанная.

— Вот удачный случай, которого я так долго ждал! — подумал Адамс. — И черт меня побери, если я не воспользуюсь им!

Он резко взял с места и скоро оказался у здания полицейского управления.

Большой «кадиллак» О'Брайена ехал по пустынной дороге вдоль реки. Этой дорогой почти не пользовались с тех пор, как закрылась консервная фабрика, и она пришла в запустение. Тем не менее вдоль реки еще сохранились полуразрушенные сараи, служившие раньше складами, и ветхая пристань, у которой, тем не менее, еще можно было держать судно. Воспользовавшись этим, Такс держал там свою посудину: нечто среднее между катером и яхтой.

Проехав несколько метров по дороге, ведущей к старому сараю, О'Брайен сбросил газ, остановил машину и прошел к поджидающему его судну.

«Вилла Пойнт», солидная яхта двадцати четырех метров в длину, стояла на якоре в полумиле от запретной зоны. Она служила О'Брайену для рыбной ловли, а кроме того, там он принимал друзей, у которых были неприятности с законом.

О'Брайен спрыгнул в катер Такса, сделал знак сидящему у мотора мулату и сел на переднее сиденье. Мулат послушно оттолкнулся от причала, запустил мотор и направил катер к яхте.

На палубе, прямо у сходен, стоял Такс — загорелый мордоворот с непрерывно бегающими светло-голубыми глазками. Его мясистое лицо было покрыто трехдневной щетиной, открытый ворот черной рубашки открывал могучую шею, белые когда-то брюки и каскетка яхтсмена, надвинутая на правый глаз, завершали этот пленительный образ.