Такс был единственным из банды торговцев наркотиками, кого О'Брайен прихватил с собой в новую, почти добропорядочную жизнь. Это был опасный человек, особенно если учесть, что в кармане его всегда были нож и кастет. О'Брайен умело использовал этого орангутанга и хорошо платил ему, и не было случая, чтобы Такс не справился с поручением, которое дал хозяин.

При виде поднимающегося по сходням О'Брайена Такс небрежно поднес два пальца к каскетке.

— Где он? — спросил О'Брайен.

— Внизу, — ответил Такс, указывая на трап.

Могучий, обнаженный по пояс негр, сидя на бидоне, сторожил вход. Он улыбнулся хозяину и отошел от двери.

— Что произошло? — спросил О'Брайен.

— Слегка помахали кулаками, — ответил Такс, не задумываясь, так как жизнь его была сплошным помахиванием кулаками. — Малыш не хотел вести себя спокойно, и мне пришлось отшлепать его. Нас никто не видел. Все в порядке, патрон.

— Он ранен? — сухо спросил О'Брайен.

— Ему досталось, но и было за что. Он умеет драться, мы едва справились. Но сейчас он пришел в норму и чувствует себя нормально. Будете с ним говорить, патрон?

— Да.

Такс впереди О'Брайена спустился по трапу, прошел по коридору и остановился перед дверью каюты. Он повернул ключ и вошел в каюту, кивком головы пригласив хозяина идти следом.

Джонни Доман лежал на койке, свесив ногу. О'Брайен приблизился, и пленник открыл глаза. Он был похож на сестру, но это не тронуло О'Брайена.

— Красивый подонок! — подумал он и громко сказал: — Привет, Джонни.

Доман не шелохнулся и наблюдал за посетителем большими, зелеными, почти как у сестры, глазами.

— Что это вы творите, Сион? — проговорил он, наконец. — Думаете, Тильда обрадуется, когда я расскажу ей?

О'Брайен придвинул стул, сел и жестом приказал Таксу выйти. Когда тот закрыл за собой дверь, он достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого колебания, пленник все же взял сигарету и прикурил от зажигалки О'Брайена.

— Мы будем говорить не о Тильде, — начал Сион, — а о вас. Как вы себя чувствуете, Джонни?

— Вы знаете, пока этот ваш негр не дал мне кулаком по башке, я чувствовал себя не очень хорошо. Сейчас все превосходно, — кривляясь ответил Доман. — Не думайте только, что я стану вас за это благодарить.

— Не знаю, не знаю, может быть и придется благодарить, — возразил О'Брайен. — Похоже, врачи вылечили вас не до конца, если для того, чтобы привести в норму, вас надо бить по голове.

— Меня могли бы отпустить из психушки и раньше, но эти клистирные трубки сообразили, что за меня платят звонкой монетой, и не спешили расставаться, — ответил Джонни, улыбаясь. — У Гильды, благодаря вам, много денежек, а у меня — нет. Но если бы ей нужно было привести мозги в порядок, я достал бы для этого несколько сот долларов, а она потом вернула бы мне долг: ведь после вашей свадьбы у нее появятся миллионы, и то что было потрачено на мое лечение, покажется просто пустяком.

О'Брайен почувствовал, что у него защипало в носу: это было признаком нарастающего гнева.

— Вы действительно наглый и гнусный человек, Джонни, — сказал он, стараясь не давать ярости захлестнуть себя. — Я счастлив, что у меня нет такого братца.

— Ничего, скоро я буду вашим шурином, — усмехнулся Джонни. — Если, конечно, Тильда согласится выйти за вас после бойни, которую вы мне учинили. Вы здесь чего-то не додумали. Но я готов не обсуждать с сестренкой эту тему, если вы обещаете дать мне две тысячи долларов за молчание. Для вас это совсем небольшая сумма.

— Действительно, самая малость, — тихо проговорил О'Брайен. — Но вы не получите даже этого. Вообще-то мне странно, почему до сих пор вы не спрашиваете, зачем мы приволокли вас сюда?

В зеленых глазах промелькнуло легкое замешательство.

— Да, интересно, зачем?

— По всей видимости, вас плохо вылечили в больнице. Вы все еще очень больны, бедняжка Джонни.

Юноша побледнел и глаза его засверкали.

— Неужели вы думаете, что Тильда пойдет за вас, если узнает, что со мной случилось? Вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и вам меня не переубедить.

— Тогда почему вы убили Фей Карсон?

Джонни отвел глаза.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — потерянно прошептал он.

— Ну что вы, что вы, дружок. Отлично знаете. Прошлой ночью вы сходили к Фей Карсон и закололи ее ножом. Это замечательный поступок, который характеризует вас как настоящего маньяка.

— Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел в вашем обществе. Вы прекрасно знаете об этом.

— О, нет, так не пойдет, — О'Брайен покачал головой. — Я не собираюсь обеспечивать вам алиби. Вчера я допоздна был на приеме. Итак, почему вы ее убили?