— Ты просто прелесть! — сказал он, поднимаясь из кресла. — С сегодняшнего вечера начнется наша дружба! — и он попытался обнять девушку.

— Осторожней, вы размажете мою косметику! — сухо сказала она. — Не троньте меня.

— Как хочешь, крошка, — недовольно произнес Манчини. — Но смотри, чтобы ночью все было как надо!

Гильда, не двигаясь, смотрела на него.

— Будьте через час у служебного выхода, — велела она, пересекая гримерную и открывая дверь. — А сейчас я должна переодеться.

— Ну-ну, давай без шуток! Я уже давно совершеннолетний. Не думай, что тебе удастся выставить меня!

— Нет, вы уйдете! — резко сказала Гильда. — Пока что я не принадлежу вам, Луи, и не желаю, чтобы в моей гримерной находился посторонний мужчина.

— Ты еще не моя, но скоро станешь ею, — пообещал Луи, подходя к двери. — И если ты такая же бойкая в постели, как сейчас, я ни о чем не пожалею!

Дверь захлопнулась перед его носом.

Гильда с трудом перевела дыхание, потом отворила дверь и осторожно выглянула в коридор. Там было пусто, Манчини ушел. Тогда девушка повернула в скважине ключ и бросилась к телефону. Ее мог спасти только Сион О'Брайен, который сейчас был в своем клубе.

— Сион, у меня неприятности, — задыхаясь проговорила она, после того, как О'Брайена пригласили к телефону.

— Тем лучше, милая. Собственно, я для того и живу, чтобы помогать тебе. Что случилось?

Гильда улыбнулась. Какое счастье иметь такого жениха! Она верила О'Брайену безоговорочно. Он действительно готов был пожертвовать для нее жизнью.

— Ко мне только что приходил Луи Манчини, тот, который вчера вечером сказал Джонни адрес Фей. Он пытается шантажировать меня, говорит, что если я не соглашусь провести с ним сегодняшнюю ночь, он выдаст брата.

— О чем ты тревожишься, моя прелесть? — нежно спросил О'Брайен. — Это не у тебя, а у Манчини неприятности. Забудь о его существовании, теперь это моя проблема. Он сейчас в клубе?

— Через час он станет ждать меня у служебного выхода.

— Отлично! Не тревожься. Я приду в конце твоего номера. Мы выйдем вместе. Не думай больше об этом дурачке.

Спокойствие О'Брайена напугало Тильду.

— Но ты ведь не будешь драться с ним, Сион? Если Луи разозлить, он становится просто диким. Если он расскажет полиции…

— Все в порядке, — терпеливо убеждал ее О'Брайен. — Я знаю, как заткнуть ему глотку. Успокойся, девочка. До скорого.

Без двадцати пяти одиннадцать Манчини вышел из ночного клуба и, обойдя его, остановился у служебного входа. Настроение было превосходным: завтра ему будет о чем рассказать друзьям!

Сейчас выйдет Гильда. Лучше бы ей не опаздывать, она еще не знает, на что способен Луи. Парень может быть нежным или грубым с курочкой, это ему решать, так что зря она заставляет его ждать. Ей бы следовало поторопиться, чтобы не иметь неприятностей.

Внезапно откуда-то из темноты, держа руки в карманах, появился Такс.

— Эй, Луи! — позвал он. — Что это ты здесь околачиваешься?

Манчини бросил на него злобный взгляд. Откуда мог взяться этот тип?

— Жду одну курочку, — стараясь не рассердить Такса, отозвался он. — Двоим здесь делать нечего, так что топай, друг, не нужно мне мешать.

Такс ухмыльнулся, и внезапно Манчини почувствовал себя неуютно.

— Эта курочка случайно не мисс Доман?

— Тебя это не касается, — делая шаг назад, проговорил Луи.

— Касается, касается, — улыбнулся Такс, вынимая руку из кармана, и в грудь Манчини вдруг уперлось дуло пистолета сорок пятого калибра. — Вали-ка отсюда! Ты разве не знаешь, что это невеста мистера О'Брайена?

Луи отшатнулся и почувствовал во рту привкус крови. Как загипнотизированный он смотрел на пистолет.

— Иди-иди! — поторопил громила. — Детки не должны играть со спичками.

— О'Брайен? — переспросил Луи. — Почему же она мне не сказала?

— А с какой стати она вообще должна разговаривать с таким дерьмом? — удивился Такс, поигрывая оружием. — Ну, топай!

Неверными шагами Манчини пошел прочь. Он слишком хорошо знал Такса, чтобы пререкаться с ним. В конце аллеи стояла машина, за рулем которой сидел Вайти, жизнерадостный небритый детина. Длинные пряди волос падали ему на лоб и уши.

— Эй, Луи! — гримасничая, позвал он. — Тот день, когда мне не удается глянуть на тебя хоть глазком, я считаю вычеркнутым из жизни.

Луи, подталкиваемый Таксом, влез на заднее сиденье.

— Куда поедем, Такс? — глухо спросил он.

— Ты поедешь к себе домой, дружок.