Шрифт:
Я тоже улыбнулся.
Диана перестала улыбаться.
– Вы думаете, я потребую взамен слишком многого? Думаете, я попытаюсь убежать? Или убить вас? Боитесь, это какая-то ловушка?
– Я думаю, что для вашего господина ваше предложение слишком щедрое… уже одно бесплатное приложение к нашей сделке – слишком много для меня.
– О чем вы, Влад?
Кажется, она в самом деле не понимала…
– Мальчика для меня вы тоже сами подыщете, или мне придется самому?
– Сосуд жизни, вы в этом совершенно не разбираетесь, лучше предоставить найти той белолунной, которая… – Она замолчала. Наконец-то поняла. – Для вас это непреодолимая преграда?
С грохотом волоча по полу тяжеленный стул одной рукой, я отодвинул его от стола. Сел.
– Давайте заниматься, Диана.
– Зачем? – Она смотрела на меня, сложив руки на столе, и ее ледяные щупальца даже не шевельнулись. – Есть ли в этом смысл? Вы собираетесь туда еще раз? Мне казалось, мой господин умнее и понял, что в тот раз его спасли только дьявольское везение и моя соломинка. Чтобы прийти к ней и не остаться там, вам потребуется учиться месяцы, если не годы. Вам не успеть, если вы собираетесь оставить это, – она указала подбородком на мою руку, – разрастаться в вас… Вам не успеть, Влад.
– Не туда.
Диана нахмурилась.
– Простите?
– Туда я больше не полезу.
– О!.. Вот теперь вы меня, признаюсь, действительно смогли удивить… Вы решили отступиться? Ника вас больше не интересует?
– Ее поселок меня больше не интересует.
Диана улыбнулась. Кивнула.
– Ах, просто в другом месте… Но не отступаетесь.
– Нет.
– Но вам ведь все равно не успеть… Я не белолунная, но все же кое-что понимаю… Поверьте мне, вам не выдержать и месяца, если только вы…
– Нет.
– Но тогда вам ее не одолеть.
– Возьмем.
– О… Ваши друзья не в счет. Вы стали зубастым щенком, но ваши друзья… Их она разметает как котят. А одному… Вам ее не одолеть. Вам к ней даже не подступиться. У нее десятки слуг.
– Не всегда.
– Мм… Вы нашли ее слабое место?
– Водопой.
– Я не совсем поняла…
– И не надо. Давайте… – Я постучал пальцем над бровью.
– Но…
– Хватит, Диана!
– Я хотела заметить, мой господин, что вы сели слишком близко.
– Я сел там, где надо. У меня нет месяца.
– И все же мой господин упускает из виду, что и его покорная раба…
– Хватит, Диана, – сказал я.
Очень тихо. Но что-то подсказало ей, что шутки кончились.
Она пожала плечами – это я еще успел заметить, а потом мне уже было не до того…
Удар был силен, но я уже выдерживал ее ледяные тараны с такого расстояния… только не такие. Я был готов, что это может быть один из ее собственных финтов. Я бы выдержал. Я ждал, что это должен быть один из финтов Ники. Я бы выдержал, должен был выдержать, уверен, что выдержал бы…
Это не было ни то ни другое.
Я не сразу это понял. Я метнулся к тому, как раньше защищался от Дианы, от ее собственных финтов. Метнулся к тому, как я выскальзывал из-под удара Ники в исполнении Дианы… Когда я понял, что это ни то ни другое, а их странный сплав, было уже поздно.
Ледяные тараны пробили меня. И уже кто-то другой, не я, дергал за струны моей души, нажимал на клавиши памяти…
Горсть образов. В меня швырнули много-много лиц: издали, вблизи, анфас, вполоборота, в профиль… Разные прически, разные выражения – и все же это было лицо одной женщины.
Я ни разу не видел ее такой, но понял, что это она, узнал. И тут же из глубины меня выдернуло лицо жабы – такой, какой я сам видел ее.
Белое пятно, выхваченное из темноты светом фар – фарами моего «козленка». Его теплое сиденье подо мной. А правее лица жабы лицо ее усатого и…
Я рванулся. Я попытался оторвать от себя ее ледяные пальцы, выгнать из моей памяти. Но обжигающие холодом крюки вцепились в меня – и ни соскользнуть с них, ни выдернуть их…
Ледяные гарпуны вспарывали меня, растаскивали слоями в стороны, освобождая проход еще глубже. Продираясь к тому, что ей было нужно.
Лицо жабы, целой чередой бледных вспышек. За лобовым стеклом напротив меня. Полуобернувшись в каменной арке. За плечом усатого, пока он впихивал ее в дверь, в надежный дом, спиной прикрывая от меня.
– Вон…
Толчки Курносого в моей руке, и вздрагивало тело усатого, он нависал надо мной на лестнице… и лицо жабы, напряженное, она силилась вытянуть груз, который ей не по силам…
– А ну вон! Пошла вон!!!
Крючья перестали пробиваться глубже в меня… но все еще сидели во мне. Замерли, удерживая проход к моей памяти, как хирургические зажимы растягивая в стороны внешнее и давая доступ к тому, что ей так хотелось узнать.