Шрифт:
Я закрыл книгу. Потом снова открыл и посмотрел на титульный лист. На нем стоял штемпель «для внутреннего пользования». Через всю страницу шла надпись, сделанная от руки шариковой ручкой. Почерк был неразборчив, но я прочел.
«Лазурное море, синее небо, и думы каждую ночь…» – вот что там было написано. То ли чьи-то стихи, то ли мысли. И несколько иероглифов.
Книга была не настоящей – это была переплетенная распечатка. «Кловин» – напечатано под штемпелем. И я вспомнил, от кого я слышал это слово. От Маши.
Что-то кольнуло меня при воспоминании о ней, но я отмахнулся от него. Я сунул книжку за ремень штанов и продолжил обыск. Но там больше ничего интересного не было.
– Пора уходить. Нас могут искать.
– Но мы еще ничего не нашли.
– Значит, и не найдем. Он все уничтожил или перепрятал.
– Не верю, чтобы он как-то не подстраховался.
– Он оставил тебе меня. Разве этого мало? Ты – живой результат. Я – ходячая схема. Он снова сверху, ты понял? Если мы встретились – мы выиграли. Нет – что ж, мертвому ему наплевать. Шутка мертвого Магистра.
– Это бред. Должны быть записи. Должен быть препарат.
– Ищи символ, кретин. Это – реальная власть в твоих руках.
Но я ее не слушал.
– Давай откроем дверь.
Аида набрала код, и дверь послушно открылась.
Я вышел в коридор, тускло освещенный аварийными лампами.
– Где выход?
В противоположном конце коридора есть дверь. Кажется, она ведет в подземный ход. Куда ведет ход, я не знаю.
– Как открыть дверь?
– Хрен его знает. При мне он ее не открывал.
Мы дружно ринулись к ней.
Дверь была не заперта. То есть она, конечно, была закрыта на туалетный шпингалет, отодвинутый мной без особых усилий. Стоило мне распахнуть ее, как на меня тут же упали швабра, цинковое ведро, пустая пластиковая канистра и пачка с порошком. Пока я отбивался от них, чихая от пыли, следом рухнула картонная коробка, из которой посыпались пустые банки, вылетела моль, и сверху шлепнулся синий мусорный пакет с каким-то тряпьем.
– Что это?
– Судя по всему, кладовка.
– А зачем она?
– Хлам складывать.
– Нет, профессору она зачем?
– Да все затем же, – обозлилась Аида и пнула ногой пакет.
– А говорила, здесь выход….
– Это была всего лишь гипотеза.
Стараясь не повредить голову, я сунулся внутрь. Помещение так метра три на четыре, не больше, было завалено до потолка. К стенам крепились металлические полки, на которых лежали самые невообразимые вещи. Мне даже показалось, что я заметил ласты.
– Зачем он все это здесь хранил??!
– Да я-то почем знаю! Аида тщетно пыталась убрать с лица липкую паутину.
– Ты предлагаешь искать все эти магистерские регалии здесь?
– А у тебя есть предложение получше?
– М-м-да. То есть, нет, конечно. Нет у меня никаких предложений.
– Тогда ищи.
– А как?
– Молча, блин. Берешь вот так коробочку, и смотришь, нет ли там чего подходящего, – при этих словах Аида сдернула первую попавшуюся коробку с полки. Коробка с многообещающей надписью «Водка Столичная» осталась у нее в руках, а сквозь дно на пол низверглась груда елочных игрушек, часть из которых тут же разбилась.
– Мне кажется, где-то здесь должны быть лыжи, – пробормотал я, созерцая острые как бритва осколки.
Но Аида, со зверским лицом, хрустя битым стеклом и мишурой, уже тянулась к полке над самой моей головой. Она поднялась на цыпочки и потянулась, перед моим носом сверкнуло декольте, обнажающее маленькую грудь. В ту же секунду мне на голову рухнуло нечто, следом на меня упала Аида, и я повалился на спину, увлекая за собой пластиковые ящики из-под пива и старый брезентовый плащ. Между лопатками мне вонзился острый осколок, в правую ягодицу уперся ребристый кусок, Аида же ткнулась мне лицом в грудь, победно громыхая непонятным предметом.
Когда я вернулся в вертикальное положение, то обнаружил, что штаны у меня порваны, между лопатками течет что-то горячее, а перед самой физиономией маячит огромная отвратительная глиняная копилка в виде дембеля в камуфляже, победно возлежащего на зеленом танке.
– Что это?
– А вот что!
Аида со всей силы грохнула копилкой об пол, во все стороны брызнули черепки, а в груде мусора, осколков и серебряных коллекционных рублей тускло сверкнуло золото.
Аида жадно схватила его, и в руке у нее оказался огромный сине-голубой камень, властно сжатый рукой из чистого золота. Камень отбрасывал лучи, как маленькая холодная звезда, и даже полуслепой лампочки хватило, чтобы вызвать в его непостижимой глубине таинственное мерцание.