— Что бы ни случилось, не робейте, — улыбнулся племянник и прыгнул в седло. Молодой еще. Ему бы служить, а он, возьми ж ты, ушел…

Кожемякин, петляя тропкой, вновь вышел огородами (картошку всю истоптал!) и рысью прибыл на место. Конь разогрелся и фыркал. «Пасись, Резидент! Наводи тело…»

Михалыч привалился спиной к дереву, откинул ноги. Он здесь, возможно, сегодня ляжет, но врага не пропустит. Вопрос лишь в том, кто враг. В нынешнее время врагом может оказаться даже друг или мент, а заурядный бандит — другом.

Он достал из кармана письмо, распечатал конверт и стал читать.

«Здравствуй, Михалыч! Надеюсь, мое письмо найдет тебя и ты его прочитаешь, прежде чем порвать. С тобой мы прошагали вместе десять лет. Конечно, я моложе тебя и меньше твоего видел, но не это главное. Главное в том, что я в тебя всегда верил. И теперь верю.

Служба наша в последнее время круто изменилась. Изменилось направление. В связи с этим изменилась и кадровая политика. Меня перевели с повышением в кадровую службу на полковничью должность — заместителем начальника, и все личные дела возложены на меня. Смысл новой политики в том, что отправлены на пенсию старшие офицеры предельных возрастов. И в Учреждении теперь почти треть должностей вакантны. В связи с этим я подумал, что ты мог бы вернуться в строй. Рано ты ушел. Вот посмотришь, не по тебе гражданская жизнь. Буду с тобой прям и откровенен: твой рапорт о поступлении на службу вновь лежит у меня в столе. От тебя требуется хотя бы телеграфное подтверждение. Ты понимаешь, о чем я говорю?! А пока считай, что находишься за кадрами МВД и тебе идут деньги. Не позднее недельного срока дай знать телеграммой.

Фермерство — прекрасная вещь. Я бы, может, и сам стал крестьянствовать. Но мент и фермер — это уж чересчур. Это слишком, потому что это явный перебор для нас обоих. Кстати, чуть не забыл. Сиреневый тоже в последнее время засобирался. Наверное, его предупредили сверху. А об изменениях по направлениям в службе — это при встрече. Должность теперь твоя именуется — федеральный агент.

Жду ответа. И смотри там не надорвись на почве хлебозаготовок. Степичев.

Р. S. Пропал без следа Бичевкин. Уехал по личным делам куда-то на восток, и ничего о нем не слышно».

Вот так, просто, открытым текстом. Эдак мог только лишь Степичев. Он не любил демагогию и непомерную конспирацию. Письмо отправлено неделю назад.

Михалыч разглядывал и вновь перечитывал текст. Его это почерк, Степичева. Хитрый. Написал за Михалыча рапорт и радехонек. Думает, Михалыч разбежится. Некогда пока Михалычу. Потом разве что… телеграмму отобьет.

За кустами хрустнул сучок: лосиха с теленком-стригунком стояла рядом и чесала бок о березу. Михалыч хлопнул в ладони — лосиха вскинулась и пошла прочь, подняв голову. Лосенок бежал следом…

Кожемякин размышлял о пережитом. Дела складывались таким образом, что если не он, то его обязательно на днях прикончат. Убьют как собаку и оставят где-нибудь на потеху местным воронам. Мало того, что самого, еще и со стариками расправятся. И будут после этого ходить с гордо поднятыми головами.

Как поступить в этом случае менту? Как бы поступил кто-нибудь другой, например птичка-невеличка? Сама небольшая, серенькая. И яичная кладка такая же, вся в пятнышках. Но это если удастся на нее взглянуть. Обычно происходит иначе. Птаха вдруг неожиданно подлетит к самому лицу и начинает глаза мозолить. Туда-сюда елозит. Захотел бы пройти мимо, не пройдешь. Спасу нет от проказницы. Клюет, зараза. А то прыг — и в сторону, и в траву. Опять прыг вверх — и в траву. Гнездо наверняка там у нее. Но нет там гнезда. Пусто. Отвела, зараза. А самой уже и след простыл. Сидит себе и яйца высиживает…

Сон морит Михалыча. Сутки не спал без малого. Духота эта еще в лесу. Должно быть, к дождю. Где-то далеко глухо урчит на Оби теплоход. Птицы щебечут. Кажется, не уходил бы из этих мест. Ничего не надо, только бы край этот всегда оставался с тобой. В природе все четко выверено, и животные одного вида не нападают друг на друга. Разве что два лося из-за самки раздерутся. Не обладают они той жадностью. Зато человек в этом деле преуспел…

Теплоход гремит и обдает жаром от выхлопного коллектора.

Михалыч с большим трудом разомкнул глаза: Резидент мотал губастой мордой перед самыми глазами, а вдалеке, за изгибом дороги, мелькнул бордовый внедорожник.

У Кожемякина не было времени отвести коня в укрытие. Все равно его видно будет с дороги. Уходить нужно самому.

А скотина тем временем ступила на пробитую транспортом низину, ловя губами траву. На дороге оно слаще…

Оставалось уйти вверх по косогору и там затаиться. Оттуда до завала около сотни метров. Едва ли братва может проехать в объезд через заросли, виляя между деревьями. На первой же коряге проткнут сучком радиатор.

Михалыч быстро натянул на лицо защитную маску, дослал патрон в патронник и затаился. Снайперская винтовка «вальтер ВА 2000» с шестью патронами — неплохой аргумент. Оружие с оптическим прицелом и глушителем. Посмотрим, куда кривая выведет.

Шикарный джип «Чероки» остановился лишь перед самым завалом, но из машины никто не выходил. На таких машинах только и ездить по узким местам — через пни и коряги. Именно такая полировка и формы подходят под здешние заросли. За тонированными стеклами притаилась зеркальная темнота. Там совещались: «Завал. Лошадь с седлом. И никого. Упал, может, с лошади и валяется под кустом пьяный. Или наблюдает за ними через прорезь прицела…» Назад возвращаться — это им как бы западло, гордость не позволяет. Сидят, как в консервной банке, мозг напрягают. Значит, не менты. Те давно повыскакивали бы и заняли круговую оборону. Эти морокуют, соображать норовят. Ждут по рации указаний.