Положив подбородок на колени и обхватив их руками, Юрка застыл в таком положении. Взгляд его устремился вдаль, где белел парус, и задумчиво следил за тем, как таяла туманная дымка, точно кто-то невидимый осторожно сдувал ее, боясь испортить грубым прикосновением хрупкие утренние цветы.

Юрка задумался.

Вспомнилась ему прошлая жизнь, в которой не было счастливого, радостного дня. Грустно все было в этой жизни, взятой под опеку горем, и Юрка искренне ненавидел ее.

Теперь было похоже на то, что кончалась старая жизнь и вместо нее наступала новая, более радостная, как после ненастной ночи наступает иногда светлое солнечное утро. В душе мальчика неопределенно складывалось представление об этой перемене, и он еще не вполне ясно сознавал хорошие стороны ее. Провожая задумчивым взглядом туман, рассеивавшийся вдали, он точно прощался с туманом своей жизни, и на сердце было особенно хорошо и почему-то слегка грустно.

Юрка сидел и раздумывал. А между тем туман рассеялся и из него ясно выступил Кронштадт. Солнечные лучи потеряли свой красный оттенок и побледнело их золото в воде. Дымок парохода скрылся за горизонтом, а парус превратился в трехмачтовую шхуну…

– Виктор Петрович! Вот он! Юр… Жоржик!

Юрка вздрогнул и обернулся. По тропинке, спускавшейся от дачи к воде, вприпрыжку бежал Саша.

За ним большими шагами следовал студент, стараясь поспеть за резвым бегом своего питомца.

– Жоржик, а мы вас искали! – крикнул Саша, останавливаясь на берегу. – Как вы добрались туда?

Юрка слез с камня и направился к берегу, с некоторой опаской получить от студента встряску за раннее исчезновение из дома. Однако ничего подобного не случилось. Виктор Петрович ласково поздоровался с ним.

– Рано же ты встаешь, – пожимая, словно равному, руку мальчика, сказал он.

– Давно я тут, – бросив быстрый взгляд на солнце, ответил Юрка. – Теперь восемь, а я, должно быть, с пяти часов тут.

– Да, теперь ровно восемь, – подхватил с некоторым удивлением Саша. – Вы по солнцу узнали?

– По солнцу.

– Это очень трудно?

– Нет, только сноровка нужна. Сперва-то всякий ошибается, а вот как привыкнешь…

Юрка болтал босой ногой в воде, поддевая круглые камешки. Он чувствовал себя как-то неловко и делал вид, что его занимают кругляки, подпрыгивавшие на ногу под ударами зыби.

– Ну, ребята, купаться пойдем, а потом и завтракать! Нас, верно, ждут уже, – сказал студент. – Ну, ступайте вперед.

Юрка и Саша пошли рядом. Оба чувствовали себя неловко и, не зная, о чем говорить, молчали, искоса поглядывая друг на друга. Виктор Петрович шел позади, невольно любуясь парочкой.

Юрка был на целую голову выше Саши. Его широкоплечая, крепкая фигурка с ровными, стройными, смуглыми от загара ногами привлекала взгляд студента. От этой фигуры так и веяло здоровьем. Окрепшая на свободе, она, казалось, не мирилась ни с какими путами и упорно рвалась на простор, распяливая узкую курточку.

По сравнению с Юркой Саша казался особенно хрупким и нежным, а розовое личико его слишком детским перед смотревшим не по летам, с печатью какой-то решимости лицом Юрки.

«Славная парочка», – подумал студент и, нагнав детей, пошел между ними, обхватив руками шеи мальчиков.

– Ведь ты покажешь нам с Сашей, как люди плавают, – усмехнулся он Юрке. – Поди, плаваешь как рыба.

– Приходилось, плавал, – отозвался мальчуган. – Только худо я плаваю… Вот Колька Кирга, товарищ мой, – оживляясь добавил он, – вот тот так плавает!

И, не находя слов для выражения своего восторга перед искусством Кирги, Юрка прищелкнул языком.

– Тот с Чугунного моста ныряет в Екатерингофку. Отчаянный он. Там семь сажен глубины, а он до дна доходит, – смелый такой. Я-то выше как с крестов не пробовал, – боязно; а это всего вон как с того сука будет, – показал он на дерево.

Саша с почтением во взоре смерил указанную вышину.

– Ого! – вырвалось у него.

– Ну, это что, это-то все делают. А Кирга вот с моста ныряет, – это повыше будет, вон с то дерево.

Юрка разговорился и с оживлением рассказывал о различных пловцах, которых приходилось ему видеть. Рассказал про одного отчаянного матроса, который прыгал в воду с мачты; вспомнил, как ему самому случилось однажды свалиться с борта океанского парохода в воду «всем прикладом». В общем, пока подошли к купальне, Юрка успел порассказать о многом таком, о чем Саша даже не имел представления и потому с восхищением слушал своего нового приятеля.

В купальне Юрка показал несколько ловких приемов плавания и ныряния, чем окончательно очаровал Сашу. Мальчик был в восторге от ловкости и проворства своего товарища и с искренним уважением поглядывал на него. У обоих исчезла прежняя неловкость, и по дороге домой мальчики уже болтали как давно знакомые.

За завтраком Юрка чувствовал себя не совсем хорошо. Непривычная обстановка и чужие люди смущали его. Юрка сидел точно на горячих угольях, искренно желая, чтобы как можно скорее кончилась непривычная еда. Ел он мало, боясь лишним движением обратить на себя внимание, и, устремив взгляд на один узор скатерти, непрерывно рассматривал его, точно разбирая какую-то диковинную загадочную картину, в которой замечательно искусно скрыт отыскиваемый предмет.