Потом она выходит из кареты и помогает ему, хотя где это подобное видано? Но с Олло всегда трудно. Она не признает женских привилегий. Однако тут другое. Без поддержки он запросто может оступиться. Женщина берет его за руку и куда–то тянет. Они идут, идут, кажется, целую вечность идут, хотя вряд ли прошло более двух–трех минут.

Художница молчит, молчит и Лакост. Все равно ведь она не скажет ничего, что хоть немного удовлетворило бы его любопытство. И наконец они останавливаются. Она приближается, даже касается его рукой и грудью. Шепчет:

– Алиера, стой на месте, не дергайся. Самый последний штрих.

Шелк повязки скользит по лицу, но оно тут же закрывается широкой маской. Но хоть с прорезями для глаз.

– Это еще зачем?

– Чтобы тебя не узнали. – Тихая усмешка в топе.

– Ты думаешь, что меня невозможно узнать по голосу? Или по фигуре?

К тому же маска скрывала не все лицо. Губы и подбородок были видны, не говоря уже о глазах. А глаза у Лакоста были примечательные.

– Алиера, не будь болваном. Разве ты не знаешь, зачем надеваются маски на карнавалах?

– Чтобы почувствовать себя свободнее.

– Правильно. Вот и тут все хотят быть свободными от любого из запретов, что налагает на нас страх быть опознанными.

Мужчина наконец–то справился с завязками и посмотрел на спутницу. Она тоже была в маске, но более открытой, едва достигающей кончика носа. По его глубокому убеждению, ее знакомые не могли не узнать ее.

– Олло, тебя опознает любой, кто тебя когда–либо видел.

Она покачала головой.

– Алиера, включи воображение. И запомни – тут никто никого не знает. И ты никого не знаешь.

И очень внимательно посмотрела в его темные глаза. Он все понял.

– Идем. – Легкий кивок, и только сейчас Лакост обратил внимание на то, что они находятся перед большим, сияющим огнями особняком. Такого он никогда прежде не видел, так что действительно скорее всего дальний пригород. У главных дверей стоят швейцары, тоже в масках. Олло протягивает им что–то, один из них внимательно рассматривает пропуск, и вот уже они тянут на себя ручки тяжелых дверей. Детануске трогает его за локоть, и пара входит в дом.

Тут все в роскоши. Расписные потолки, огромные хрустальные люстры, стены затянуты кожей с рисунком позолотой, дорогие сорта дерева и камня пола, лестниц и колонн. И шик, шик везде.

Они проходят дальше. Один зал, другой. Тут много людей. Они пьют вино, курят. Много женщин. Полураздетых, а то и вовсе голых. Много в плюмажах на головах, как у танцовщиц в кабаре. На некоторых только перчатки. И все на шпильках. А рядом с ними полностью одетые мужчины и наряженные женщины. Они могут просто беседовать, играть в карты или прогуливаться по залам.

Следующий зал. Посредине стоит огромный круглый стол. На нем лежит обнаженная красотка, а над ней трудится какой–то полураздетый тип. Штаны спущены, и голый, довольно волосатый зад смешно дергается при движении вперед–назад. Вокруг люди, они что–то неторопливо обсуждают. Иногда касаются пары, пьют вино и, кажется, делают ставки.

Олло дает ему время полюбоваться и ведет дальше. В следующей комнате не продохнуть от дыма.

– Это же наркотик, – тихо шепчет ей на ухо Алиера.

– Ты еще скажи, что сам не баловался.

– Было дело. Но… я хотел уточнить.

– Тогда ответ – да.

И они идут дальше, но дым успевает попасть в легкие. И становится как–то будто веселее. Все больше попадаются парочки, которые занимаются сексом прямо на глазах у остальных. Иногда это группы. Иногда группы одного пола.

Но поражает не это, поражает то, что это делается при всех.

– Тут каждый может подойти и предложить заняться этим.

– И нельзя отказать?! – почти с ужасом.

– Почему же, можно. Но взамен ты должен выпить или покурить с предложившим. Не бойся, на выходе нас обследует белый маг и все снимет. – Имелись в виду возможные негативные последствия.

– Все невозможно снять. – Уж что–что, а это выходец с низов Лакост знал.

– Значит, снимет то, что возможно. – Невозмутимый ответ.

Только он хотел продолжить, как Олло вновь заговорила.

– Только я тебе не рекомендую отказываться. Это не принято. Да и поверь – не пожалеешь.