Мой транспорт вне корабля встал в колонну вторым и пополз, набирая скорость, сердито кряхтя и встряхиваясь, – гонят его, пожилого и скрипучего, в ночь, невесть куда, да еще считай порожняком…

Вырос чуть в стороне тенью «Птенец», силуэт знакомый, но словно уже и забытый, за минувшие недели я привыкла считать настоящим кораблем «Тор–а–мир». А теперь глянула – и на душе потеплело. Ведь сели же мы, хотя просто обязаны были разбиться. Что мы вообще собирались тут делать, без мобилей, без толковой лаборатории, без связи, в тесных нежилых отсеках? Тимрэ добавил бы – обреченные на скорое вымирание. Он сделал всем троим прививки от местных бактерий и вирусов с учетом вида, человек или айри. И обещал обновлять их раз в три месяца, а как иначе? Мы тогда даже не задумывались. Глупо, наивно, безнадежно – и вот, живы. Риан прав, я везучая. А раз так, то и Элу должно повезти. Он вернется.

Взломанная посадкой полоса кончилась, мы выбрались на ровный, спеченный в древнюю дорогу, песок и прибавили до предела ход. Рила деловито пихнула в бок – подвинься, дай потренироваться. Пришлось уступить. Ее муж ростом куда выше меня, гора–горой, и то с рыжей не спорит. Хуже, он ей поклоняется. Самая красивая, самая умная, самая добрая… самая капризная, вздорная, хитрая, упрямая, несносная, непоседливая. И все перечисленное, с его точки зрения, – сплошные достоинства.

Даже когда эта мерзавка принялась считать мужу зубы.

Я фыркнула и сразу почувствовала себя лучше. Семейка Ринка любила устраивать подобные глупости, развлекая общину, и эта была из памятных. Началось все невинно – Тимрэ не смог ответить на очередной вопрос рыжей непоседы: сколько зубов у волвека в звериной шкуре. Он полагал, что тридцать два, но проверить? Да хоть сейчас, радостно заявила она. Дело было в столовой за ужином, и вполне сытый, то есть вдвойне безропотный, Ринк вздохнул, аккуратно сложил ненавистную салфеточку и вышел. Пару минут спустя волк вернулся, покорно позволил деятельной и безнаказанной Риле затащить себя за загривок на стол, разложить поудобнее.

Потом эта особа ловко вцепилась в волчий язык и принялась считать – громко и неспешно, все глубже запуская пальцы в пасть. Он терпел, давился и поскуливал, наглый молодняк советовал счесть повторно, вдруг да закралась ошибка? Рила кивнула и предложила для успешной проверки использовать Тимрэ, раз он такой малограмотный и толком ни в чем не уверен. Йялл включился, привел – уж точнее принес – несчастного айри и устроил его руку в пасти, само собой, мигом захлопнувшейся…

Наш наивный синеглазый врач и просил, и уговаривал, и даже на всякий случай извинялся. Без толку, капкан работал отменно, не портя руку и не выпуская ее на волю. Всем слишком нравилось происходящее, чтобы легко расстаться с развлечением. Даже Тимрэ – его не зря уже приняли в стаю, Лайл уже объявил.

Потом пришел припозднившийся на общий ужин Дед и тихо спросил, с трудом пряча улыбку, что делает грязное животное на столе для приема пищи?

«Грязное?» – ужаснулась Рила, торопливо раскрыла пасть благоверного и вытащила оттуда руку врача… Обернулась к Йяллу, требуя ее вымыть и срочно продезинфицировать, пока она будет разбираться с основной угрозой здоровью корабля. Вцепилась в многострадальный загривок и увела «угрозу», с которой, похоже, усердно боролась до самого утра, поскольку их больше никто в коридорах не видел, а малыш в очередной раз остался на попечении Эйма.

Кстати, Йялл полушутливо обещал младшему скоро предоставить право на отдельную комнату и сразу отдать на воспитание и своего кроху, как только вернет его и Сидду. Эйм обреченно кивал, спорить с волвеками он так и не научился. Со всеми своими странностями и диковатыми повадками они мальчику все равно слишком нравились. Даже совсем маленькие, как сын Рилы.

Я прикрыла глаза, расслабляясь и отыскивая в душе покой, необходимый в преддверии серьезного дела. Хватит уже нервничать, будет то, что будет. Я не имею права подводить Лайла, а уж тем более – Эла, все же он начальник экспедиции и для всех волвеков – самый старший. Они вообще уважают наших айри безмерно. И Йялл, я могу быть уверена, приглядит за Тимрэ.

А моего Эла тут и спасать–то не от кого. Я теперь это знаю. За десять лет общения на Релате мы ни разу не пробовали сил друг друга на мечах. Сперва я не знала его возможностей, как и он – моих. Потом мы дружно решили, что и не хотим знать. Я видела, как он вполне равноправно работал с Рианом, он видел, как отшельник гонял меня. Достаточно. Какой смысл пытаться драться с тем, кого осознаешь полностью, до едва зарождающегося намерения? И кто безнадежно поддается, не желая причинить даже случайную боль. К тому же для меня тренировка – всего лишь способ отработать реакцию, необходимую пилоту, а бой – неизбежность. Снави рождены лечить и помогать живым, а не отнимать дар богов.

Жнец лежал рядом, в старых истертых ножнах, и я погладила чуть теплую рукоять. Он знает, что впереди большая работа. И ждет ее совершено иначе, чем я. Для него бой – предназначение, короткие минуты подлинной жизни в серых буднях тренировок и еще более неприятном вековом сонном оцепенении ожидания мастера, достойного слияния с ним.

Сегодня как раз ночь клинка.

Купол показался вдали, вынуждая притормозить. До второлуния чуть менее десяти минут, мы в графике, можно двигаться, если Йялл заблокировал камеры обзора. Я коснулась сознания Лайла – он искал впереди своего Третьего. Нашел, уверенно кивнул Элу: можно.