Как производством перламутровых изделий занимаются почти исключительно арабы латинского вероисповедания, так точно производством четок занимаются преимущественно вифлеемские же арабы православного греческого исповедания.

Я уже упомянул выше, что в Иерусалиме, среди продавцов этого рода, отличается добросовестностью араб, известный нашим богомольцам под почтительным наименованием «Ивана Яковлевича». Лавочка его находится на улице, ведущей от латинского монастыря мимо монастыря Архангельского вниз к Судным воротам, – на правой стороне близ бывшего дома Латинских Патриархов. У него найдете четки всех возможных сортов и видов, кроме того разные сорта ладана, между прочим описанный еще игуменом Даниилом (XII в.) темьян гонфит, то есть черный, – страусовые яйца (для украшения паникадил) и другие вещи, обычно покупаемые нашими богомольцами. Четки по ценности разделяются на несколько разрядов. К первому, самому дорогому, можно причислить: янтарные, юсур, сердоликовые, перламутровые; к второму: кокосовые, пальмовые, каламбек, пестрые (индейские), сандальные; к третьему: маслиновые, костяные и стеклянные, – одни из них привозные, другие местные. К местным вифлеемского приготовления принадлежат перламутровые, костяные и маслиновые; а остальных наименований все привозные; так, янтарные привозят из Константинополя, юсур – черные блестящие, из зерен какого-то индейского водяного растения, кокосовые, каламбек и сандальные (пахучие) привозятся возвращающимся из Мекки чрез Иерусалим караваном; все эти четки низаны по-турецки, по 90 зерен в нитке, разделенных перенизками на три части: в средней 60, а в крайних по 15 зерен, и оканчиваются длинною рогулькою и шелковою кистью. В этом виде их употребляют почти все мусульмане, но без всякой религиозной цели, единственно по принятому обычаю, для развлечения.

Прилагаем приблизительной расчет ценности разных сортов четок с перенизками: перламутровые, смотря по величине, по работе и чистоте зерен, от 5 до 25 пиастров или левов (продаются также и на вес); сердоликовые разных величин от 20 до 60 пиастров или левов. Юсур (черные) от 15 до 60 пиастров; кокосовые средней величины по 20 пиастров; пестрые (из зерен какого-то индейского растения) по 10 пиастров. Деревянные пахучие – каламбек и сандальные от 5 до 7 левов; точеные из масличного дерева от 3 до 5 пиастров или левов; из маслиновых косточек – от 2 до 3 левов; костяные (точеные) разных цветов (преимущественно черные), от 2 1/2 до 5 левов. В эти цены не включена плата за так называемые перенизки, то есть зерна, разделяющие десятки; выбор этих перенизок чаще предоставляют вкусу продавца, иногда собственному вкусу покупателя. В первом случае обыкновенная цена за перенизки каждых четок по 2 лева, а при собственном выборе цена эта несколько изменяется сообразно с ценою материала. Обыкновенно костяные цветные зерна перенизываются костяными же других цветов; юсуровые и пестрые костяными черными и перламутровыми; перламутровые сердоликовыми, стеклянными и корольковыми; деревянные: каламбековые, сандальные и маслиновые – костяными черными, перламутровыми и красным сердоликом; сердоликовые – сердоликом же других цветов.

Кроме четок наши богомольцы покупают изделия из красноватого камня, коего ломки находятся близ Крестного монастыря. Один из арабов, живущий в горном граде Иудове, очень искусно выделывает из этого камня кресты и иконы, которые продает почти по одной цене с перламутровыми изделиями. Также делают разные вещи из камня, называемого «моисеевым», который находится в ущельях, примыкающих к Мертвому морю. Этот камень по внешнему виду беловатый, но в изломе черного цвета; он горит и при горении издает серный запах. Некоторые полагают, что из этого горючего камня были построены дома жителей поглощенных Мертвым морем городов. Из моисеева камня арабы выделывают весьма искусно стаканы, чашки и блюдца. Токарные изделия из масличного дерева: кресты с арабскою надписью «Иерусалим» продаются от 1-го до 3-х левов; ящики, костыли, трости продаются в нескольких мастерских (токарных и резных) по умеренным ценам. Один из резчиков араб сделал из масличного дерева с украшением из перламутра модель кувуклии Святого Гроба, которую намерен был поднести в подарок императрице французов и испанской королеве. Работа довольно искусная; такую же перламутровую модель показывают в магазине францисканского монастыря.

Сверх упомянутых изделий из перламутра и четок наши богомольцы запасаются в Иерусалиме живописными, но далеко не художественными изображениями двунадесятых праздников, – произведения местных арабских живописцев. В глазах поклонников изображениям этим придает особую цену то обстоятельство, что на этих картинах священные события представляются в обстановке, окружающей места сих событий в настоящее время. Так например изображается, что Господь наш Иисус Христос воскресает из гроба, помещенного внутри нынешней часовни (кувуклии) Святого Гроба. Эти картины для сбережения во время перевозки вкладываются обычно в жестяные футляры, приготовлением которых занимаются местные евреи. Иорданская вода и елей из лампад, горевших на разных Святых местах, также вывозятся в достаточном количестве в жестяных пузырьках. Вывозятся наконец палки и трости, вырезанные на берегах Иордана, ветви Мамврийского дуба, ваии от финик, пуки из 33 свеч, возжженных от Святого огня в Великую Субботу, свечи страстные и горевшие во время Литургии на Святом Гробе, в Гефсимании и на Голгофе, розовая вода, которой был обмыт камень Святого Гроба.

О саванах, вырезанных из бумажного полотна (бумазеи) в меру камня помазания с изображением (наведенным растопленным воском) Распятия и надписями, мы уже говорили в своем месте. Если присоединить к этому еще так называемые разрешительные патриаршие грамоты (о которых тоже было упомянуто) и собрание камушков от разных Святых мест, то составится подробное исчисление святыни вывозимой нашими поклонниками из Святого Града.

Караван русских поклонников, выезжающий из Святого Града на Фоминой неделе в Яффу, представляет довольно оригинальное зрелище. Сундуки, которые есть непременно у каждого поклонника и поклонницы, грузятся особо на верблюдов и отправляются в Яффу в качестве тяжелого багажа за день вперед. Сами поклонники уезжают на мулах, обремененных не менее верблюдов: у каждого седока с одного бока вышеупомянутый жестяной футляр, представляющий вид какой-то древней фузеи, а с другой пук палок и тростей; не говорим уже о мешках и мешочках с припасами и запасами. Костюмы тоже стоили бы описания, – богомолки в капотах всевозможных сортов, в чепцах, капорах, платках; богомольцы во всех народных костюмах, начиная с поддевки и чуйки до пальто. Зная, с какими трудностями приходится бороться этой разнородной массе, начиная со сборов в дорогу в Иерусалиме до самого размещения на родном пароходе в Яффе, и наконец в Одессе, начиная от съезда с парохода до выезда из таможенных ворот, нельзя не подивиться терпению русского человека. Кому хотя однажды случится пройти эти мытарства без всякого покровительства, в одном всеоружии терпения, как проходят их русские поклонники, тот верно не скоро решится подвергнуть себя вторично этим своего рода нравственным и физическим пыткам. Одни только наши богомольцы не пугаются их, и благодаря быстроте и удобству передвижения по железным дорогам и по пароходам есть примеры троекратно посетивших Сятой Град, а некоторые сделались уже и постоянными жителями Иерусалима, к пользе его или нет, покажет время.

Остается сказать о монетах и весах. Единицею ценности в турецкой империи служит пиастр, который называется также левом. Он разделяется на 40 равных частей, называемых пара, паричка. Пара – самая мелкая ходячая монета, медная посеребренная, походящая по своей тонине и виду на рыбью чешую. Пиастр или лев турецкий равняется 5 1/2 -5 3/4 наших коп. серебром. Серебряная монета в 5 пиастров равняется 29 копейкам (величиною в наш четвертак); 10 пиастров = 68 коп. серебром (величиною в наш полтинник); 20 пиастров = 1 руб. 35 коп. серебром (величиною в наш рубль серебром). Золотая в 50 пиастров = 2 руб. 87 коп. серебром; 100 пиастров = 5 руб. 74 коп. серебром. Нашу серебряную (старого чекана) и золотую монету принимают везде на востоке хорошо и отнюдь не ниже ее настоящей ценности, даже еще несколько выше. В Царьграде курс самый высокий и ежедневно меняется (говорится о 1858 и 1859 годах); о нем ежедневно публикуется в газетах [108] .

В Иерусалиме, как и во всей турецкой империи наша серебряная (старого чекана) и золотая монета принимаются с лажем, то есть выше ее нарицательной цены, равно как и турки отдают свою монету тоже с лажем; так например пиастр равняется по курсу 5 1/2 коп. серебром, а при расчете возьмут за один лев наш пятачок серебра с прибавкою 1/4 коп. серебром, вместо 1/3 копейки. За 2 лева следовало бы отдать гривенник и 1 коп. серебром, возьмут с охотою гривенник и 1/2 коп. и так далее. Наш рубль серебром, старого чекана, то есть 84-й пробы, следует принять за 18 1/4 левов, а его принимают при расчетах от 19 1/2 до 22 левов; золотой от 98 до 108 1/2 левов. Австрийский золотой червонец принимается за 54–56 левов; французский наполеондор ниже нашего золотого на 3 лева, то есть от 95 до 105 левов. Английскую золотую лиру принимают от 102 1/2 до 136 левов. Из иностранной серебряной монеты в Сирии и Палестине арабы всего более предпочитают австрийские талеры с изображением императрицы Марии Терезии. Зная это, австрийцы постоянно возобновляют эту монету новым чеканом и тем поддерживают ее в обращении. Этот талер принимается в Иерусалиме за 23 пиастра и равняется на наши деньги 1 руб. 24 коп. серебром. [109] Такой же лаж существует и на турецкую монету, то есть, золотой турецкий во 100 пиастров ходит в 108 1/2 пиастров, серебряный меджидия в 20 пиастров ходит 22–24 пиастров; монета в 10 пиастров – ходит 11–12 пиастров; в 5 пиастров ходит в 5 1/2 -6 левов.

Единица веса в Иерусалиме (как и во всей турецкой империи) око, несколько менее наших 3 фунтов; 2 1/4 око составляют батман, который посему равняется 6 1/4 нашим фунтам. Материи продаются на пики; пик равняется 2 русским футам, 89 дюймам = 0,960 аршина.

конец

Архимандрит ЛЕОНИД (в миру Лев Александрович Кавелин) (20.02[4.03]. 1822 по др. сведениям – 19.02[3.03] или 22.02[6.03]. 1822–22.10[3.11].1891) принадлежал к славному в российской истории дворянскому роду. Его мать, урожденная Нахимова, была двоюродной сестрой героя Крымской войны адмирала П. С. Нахимова, а знаменитый русский историк, философ и публицист К. Д. Кавелин приходился ему двоюродным братом. Карьера Льва Александровича началась на военном поприще. Двенадцать лет он прослужил в лейб-гвардии Волынском полку, хотя уже в этот период в нем проявилась склонность к литературной и научной работе. Его произведения, как исторического, так и духовного содержания, всегда были проникнуты христианским благочестием. Оптина пустынь, которую он знал и любил с детства, в лице ее насельников, особенно старца Макария (Иванова), оказала огромное влияние на его духовное развитие. Впоследствии, сближение со святителем Игнатием (Брянчаниновым), окончательно убеждает его в необходимости изменить свою жизнь. Так блестящий гвардейский офицер, необъяснимым для сослуживцев образом, поступил на послушание в Козельскую Введенскую Оптину пустынь. В качестве послушания для него старец Макарий определил занятия переводом аскетических творений Исаака Сирина, аввы Дорофея, Паисия Величковского и т. д. После окончания Крымской войны, когда встал вопрос о возобновлении деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, выбор остановился на двух энергичных питомцах старца Макария Льве Кавелине и Иване Половцеве, постриженных затем с именами Леонида и Ювеналия и рукоположенных с необходимою процедурой в сан иеромонахов. К Иерусалиму и прежде обращались мысли иеромонаха Леонида. Наконец эта мечта осуществилась. Как член иерусалимской миссии, руководимой епископом Кириллом (Наумовым), иеромонах Леонид (вместе со своим другом иеромонахом Ювеналием) пробыл на Святой Земле 16 месяцев с 1 февраля 1857 по 20 мая 1858 года. Он смог не только поклониться Святым местам, он исследовать их, изучить и описать. Покинув Святую Землю, он продолжал пребывать в ней своим сердцем, и даже с одобрения великого князя Константина Николаевича предпринял попытку отправиться в новое паломничество совместно с А. С. Норовым в 1861 году ради составления Путеводителя по Иерусалиму для русских паломников. Его участие в этой поездке по ряду причин так и не состоялось. Наконец, 12 мая 1864 года в сане архимандрита он вернулся в Иерусалим как начальник Русской Духовной Миссии, отрекомендованный на эту должность митрополитом Московским Филаретом. Пребывание архимандрита Леонида на Святой Земле и в теперь продолжалось все те же 16 месяцев. При нем 28 июня 1864 года состоялось освящение домовой церкви миссии во имя царицы Александры на иконостасе которой, во всю длину была вырезана подобранная архимандритом Леонидом цитата, а с осени того же года начали функционировать мужской и женский приюты для паломников. 21 сентября 1865 года архимандрит Леонид вынужден был оставить Иерусалим и покидая Святой Град передал в дар миссии свою библиотеку.