Напрасно магометанский Ель-Кодс противопоставляет мужественное сопротивление. Так хочет Бог! – и христианские рыцари вступают в Иерусалим с Готфридом в главе, а окрестные горы долгим эхом повторяют клики о победе Креста. Но, подобно евреям, крестоносцы не исповедуются Господу «во благих своих»; они явились в отношении своих братий по вере – христиан восточных, как в Константинополе, так и во Святом Граде, поборниками той фанатической нетерпимости, которая и доныне отличает в Святой Земле ослепленных поборников папства. Паписты коварно величают свои преступные действия против православных христиан «победою цивилизации над варварством»; в отмщение за это ныне другая цивилизация «от мира сего» тем же самым именем величает свою победу над папством; но не желая обратиться от тьмы к свету и от лжи к истине, силится на развалинах папства водрузить знамя всеобщего нечестия и разнузданности, во имя лживого прогресса.

15 августа 1099 года пал Ель-Кодс в пяток в 3-м часу пополудни, в тот самый час, когда Христос предал дух Свой на Кресте; но не протекло еще столетия, (в 1188 г.) Саладин обратно взял Иерусалим, сбросил крест с мечети Омара водрузил на ней символ ислама – полумесяц. Напрасно одни за другими тянутся крестовые походы, сражаются и гибнут христиане; напрасно короли и рыцари с так называемым святым Людовиком спешат на помощь королевству Иерусалимскому: не того хочет Бог! Взаимная ненависть и несогласие вождей крестоносцев, фанатическое преследование восточных христиан, горшее паче магометанского ига, купеческая жадность городов итальянских, спор о титуле Иродовом губят благое по-видимому начинание, ибо не того хочет Бог от христиан, и вот сыны Магомета доныне спокойно царствуют в Святой Земле.

Видно, в плане домостроительства Божья еще не кончилось предназначение Корана на востоке, и снова Ель-Кодс переходит в руки то бухарских мамелюков, то черкесских султанов из Египта; наконец рушилось царство восточное (в 1716 г.), султан Селим покорил Египет и Сирию-и Ель-Кодс обращается в турецкую крепость…

Но вот лет десять тому назад подымаются новые крестовые походы на Иерусалим, как последняя, отчаянная попытка иезуитов поддержать обреченное на сотрение папство новыми завоеваниями душ; ученики римской пропаганды – миссионеры всех возможных орденов, сестры милосердия разных наименований, по Писанию, «преходят сушу и моря, чтобы сотворити себе единого пришельца» в Святой Земле. Против них, но и не за истину, ратуют миссионеры протестантские, преимущественно из Америки, основывая свое учение на песке человеческих мнений и не имея чем действовать на простые сердца взрослых, ищут уловить в свои сети детей православных же христиан, предлагая им даровое, но чуждое истины просвещение. Цель этих новых крестоносцев та же, что и прежних, – завоевание Святой Земли, моральное и политическое, для чего прежде надобно «прельстить, аще возможно, и избранных». Что выйдет из этих новых крестовых походов – знает лишь Тот, Кто содержит в своей деснице судьбу царств и народов. Мы уже видели судьбу первых крестоносцев; последствия показали, что не того хотел Бог, чего желали они: послужит ли это уроком их нынешним потомкам? Как бы то ни было, а новое движение это (совпадающее с иными не менее замечательными событиями, в других классических пунктах христианского мира, – Риме и Константинополе) весьма знаменательно и не может быть чуждо интереса и для нас, поздних пришельцев на место этих действий.

С такими-то мыслями подъезжал я к Святому Граду, и, смотря на него, не видел его вовсе; он как бы исчез из глаз моих; передо мною проходили один за другим исполинские образы, из коих в каждом видна рука Божья. И исчезали эти образы один за другим, а мысль не могла их достигнуть. Кто сочтет миллионы убитых в стенах этого города, кто не задумается над вековыми событиями, пронесшимися над Иерусалимом с огнем и мечом, с потоками слез и крови, с опустошениями и пожарами?.. Шумные восклицания вокруг меня: слава Богу! мы приехали! мы в Иерусалиме! и т. п. исторгнули меня из области прошедшего и снова привели мне на память слова Писания о Иерусалиме: «языцы издалече к тебе приидут и дары носяще поклонятся в тебе Господу Богу и землю твою во святыню вменят».

Во Святой Земле нет того, что мы называем у себя дома, гостиницами [12] , заезжими и постоялыми дворами. Мусульманин гостит у своего знакомого или в хане; для христианина гостиницею служит монастырь. Каждый обычно отправляется в монастырь своего вероисповедания и находит там приют и посильное гостеприимство.

С 1859 года в числе первых мер, принятых нашим правительством для улучшения быта русских поклонников Святой Земли, было устройство для них временных приютов в городах Яффе, Рамле, Назарете, где помещение дается безденежно. Приюты эти состоят в заведывании особых смотрителей, под главным надзором агентов общества Русского пароходства и торговли.

В Иерусалиме также заведены временные приюты для богомольцев, но по существующему издревле обыкновению они первые три дня своего пребывания в Святом Граде, пользуются гостеприимством греческой патриархии. По истечении же сего времени прежде размещались по греческим странноприимным монастырям (которые приличнее было бы применительно к нашим понятиям назвать «монастырскими подворьями»), а теперь каждому предоставлено на выбор: просить о помещении на весь поклоннический период в одном из русских приютов, которое дается бесплатно, или по-прежнему помещаться в греческих монастырях с установленною за сие платою.

Опишем первые четыре дня пребывания русских поклонников в Иерусалиме, согласно их собственным показаниям.

Поклонники, о числе и звании коих уже предуведомлена бывает Патриархия заранее яффским вице-консулом, под прикрытием его каваса, провожаются прямо в Патриархию, где и остаются в течение трех первых дней своего пребывания во Святом Граде до размещения по приютам или монастырям.

Прием новоприбывших в архондарике (гостином покое) со стороны греков бывает самый предупредительный и ласковый; их встречают иноки, а иногда сам епитроп патриарший, маститый старец, митрополит Петры Аравийской, преосвященный Мелетий [13] , довольно свободно объясняющийся по-русски, приходит поздравлять богомольцев с приездом. Первое угощение, по местному обычаю, состоит из глико (варенья), запиваемого холодною водой, рюмки раки (виноградной водки) и чашки кофе. А как большею частью поклонники приезжают в Иерусалим после ночлега в Рамле, под вечер, то после упомянутого угощения и необходимого краткого отдыха приглашают их к вечерне в домовую патриаршую церковь Свв. Константина и Елены, при входе в которую раздают по свече белого воска. Заметим, что при выходе свечи эти отбираются обратно, с платою за каждую в пользу церкви двух левов [14] . Церковь Свв. Константина и Елены и теперь еще вполне соответствует описанию оной, сделанному в 1726 году известным пешеходом Барским. «Храм, – говорит он, – того ради во имя Святого Константина есть созданный, понеже бяше ктитор и Велокой церкви и монастырю патриаршему и вся он созда; стоит же присовокуплен к стене великия церкве Воскресения Господня, отонудуже на стране левой есть окно (выходит на армянскую галерею) и зрится Гроб Христов и прочии места внутрь. Церковь она ащо и малая есть, но строением гладким и лепотным зиждема, и внутрь побелена вапною или известью чисто без всякого иконописания; по степеням же суть многоразличные повешены иконы, украшения ради, а местные образа обоюду царских врат стоящие вси суть серебром позлащенным покровены, кроме лиц; столп токмо един имать внутрь, имъже поддержается, не может бо вместити больше, малости ради своей; подножие зело гладким искусным делом сочинено от таблиц мраморных троякого вида: бела, черна и червлена; что же реку о седалище или троне патриаршем и о прочих столпцах и налойцах? Воистинну многие похвалы достойна суть, понеже вся дробным и избранным художеством, бисерным чрепокожием, то есть жемчугом, или перловою матицею и иными драгими костьми от рыб морских насажденна и украшена суть» [15] . Прибавим, что в этой церкви бывает ежедневное служение: вечерня, утреня и безрасходно обедня, (от трех часов ночи до шести утра), при которой присутствуют все члены Иерусалимского Патриаршего Синода, и сами старцы святители участвуют в этих служениях чтением и пением, а после Литургии, оканчивающейся обыкновенно на рассвете, каждый, по псалмопевцу, «исходит на дело свое и на делание свое до вечера».

По окончании вечерни ударяют в било и зовут богомольцев на вечернюю трапезу, за общий стол, который состоит из маслин, похлебки и каши из риса, или мелкой манной крупы с оливковым маслом; в промежутке блюд подносят каждому, в плоской металлической чарочке, вино домашнего изделия. Прислуживают сами иноки патриаршей обители: послушники, рясофорные монахи и иподиаконы; ужин начинается и оканчивается краткою молитвою, и после сего все расходятся на покой, в отведенные для сего общий архондарик и отдельные комнаты.