– Меня радует, – возразил Султан, – что они вам понравились, а как ценителю, вам вероятно было особенно интересно видеть выведенных из Неджеда?

– Действительно, я был поражен их ростом, какого до сих пор в арабских не встречал.

– Арабские лошади вообще стали сильнее и рослее, заметил Султан, – но зато прежний тип лошадей с лебединого шеей, налитыми кровью ноздрями, глазами навыкате, с тонкими и сухими ногами, стал весьма редок, а может быть и совсем исчез.

За обедом Султан расспрашивал, а Великий Князь рассказывал, что видел в городе и окрестностях.

– Не утомились ли вы от жары? – спросил Султан. – Потому я спрашиваю, что предпочитаю свежую погоду.

– Я люблю жару, – ответил Великий Князь, – и не терплю холода, несмотря на то, что я житель севера. В особенности для меня несносны холода в 20 и 30 градусов.

– Да, такой холод должен быть неприятен. У вас, впрочем, есть особенно холодная страна – Сибирь. Скажите, Ваше Высочество, велико ли ее население?

Великий Князь пояснил, что соразмерно громадному пространству население незначительно, и что более густое население группируется по путям, и к югу, где лежат весьма плодородные земли.

Султан выразил удивление, может ли родиться хлеб при таком холоде. Ему было пояснено, что холод непостоянен и прерывается хотя коротким, но чрезвычайно жарким летом, в продолжение которого необыкновенно быстро развивается растительность.

Султан сознался, что он этого совсем не знал, и поинтересовался степенью обитаемости самых северных окраин Сибири, на что ему также было дано надлежащее объяснение и упомянуто, между прочим, что жители занимаются охотою, или рыбною ловлею и ездят на оленях.

– Я не знал, что можно ездить на оленях! Как же их запрягают? – полюбопытствовал Султан.

Великий Князь объяснил закладку.

– Ну, а в России, – опять спросил Султан, – снег очень глубок, так что мешает ходить, ездить?

Великий Князь описал особенности нашей зимы.

– Говорят, у вас есть много волков? – опять спросил Султан. – Какого цвета у них шерсть?

– Серого.

– Они ростом не больше наших шакалов, или крупнее?

– Нет, они с добрую собаку и гораздо больше и злее шакалов.

– На них охотятся?

– Какже, и очень разнообразно.

– Правда, что их бьют из экипажей?

Великий Князь рассказал охоту с поросенком.

– Должно быть очень забавно и страшно, – заметил Султан. – А на что полезны волки?

Ему было пояснено, что волчий мех очень тепел, и его употребляют на шубы, полости и ковры.

Затем Султан расспрашивал об охоте на медведей, о производительности России, урожаях, конских заводах, а после окончания обеда спросил, чем Его Высочество командует?

– Всею гвардиею, всею кавалериею и инженерным корпусом, – ответил Великий Князь.

– Вы сами командуете, или есть люди, которые за вас командуют, как у моего сына?

– Сам командую и служу уже более 25 лет, – ответил Великий Князь. – С семи лет батюшка поставил меня во фронт, и я ходил за рядового в Первом Кадетском корпусе, потом был унтер-офицером, знаменщиком, командовал взводом, ротою, эскадроном, баталионом, наконец был произведен в генералы, получил кавалерийскую бригаду, дивизию, корпус и затем уже главное начальство.

Султан остался очень удивлен, услыхав о том последовательном прохождении службы Его Высочества, и заключил разговор словами: «Да! Нечего сказать! Это настоящая практика для военного человека, я сам плохой военный, потому что никогда не занимался этою частью, и оттого заставляю своего сына учиться военному делу».

Возвратясь с завтрака, продолжавшегося с небольшим час, Его Высочество переоделся, и мы спустились пешком из посольства по крутой, узкой и утесистой улице на рынок в Топ-Хане. (Топ-Хане в переводе значит «пушечный двор»). Рынок украшен фонтаном Султана Махмуда I, построенным в виде четырехугольного павильона с далеко выдающимся карнизом, и сплошь покрыт арабесками, стихами из корана и изречениеми восточных мудрецов. Эти надписи так красивы и изящны, что сами по себе составляют прелестный арабеск. В этом отношении арабские письменные знаки гораздо красивее европейских; в них очень мало острых углов, которыми мы так изобилуем, а, напротив того, все извороты округлены. Топ-Хане лежит на площадке между Босфором и высоким холмом Перы, вершины которого увенчаны дворцами европейских посольств; с одной стороны она примыкает к воротам Галаты, с другой ее украшает мечеть Ени-Джами, построенная Султаном Махмудом II и названная таким образом в отличие от стоящей близ арсенала старой мечети Эски-Джами. Рынок, занимающий середину между только что описанными местами, замечательно декоративен и оживлен толпящимся народом, идущим из ворот Галаты, или из Перы к пристани, на которой стоят множество гальйотов, каиков и пароходов, содержащих сообщение по всему Босфору.

Мы прошли к пристани у арсенала и сели в придворные и посольские каики. Эти красивые лодки сколачиваются из тонких буковых досок, весла укрепляются посредством кожаных петель, смазываемых маслом, отчего каики скользят по воде без всякого шума. Большинство из них двухвесельные; они постоянно снуют по Босфору с легкостью и изворотливостью ласточки. Султанские же каики, а равно посольские и богатых людей устроены с большою роскошью и на несколько пар весел. В наших было по двадцати гребцов, как на подбор, рослых, красивых, в фесках, красных и голубых, шитых золотом, куртках с белыми до колена шароварами и голыми мускулистыми руками.