Об Амалии много злословили и много писали. Дочь императора Николая I великая княгиня Ольга Николаевна, королева Вюртембергская, так описала ее: «Служба Бенкендорфа очень страдала от влияния, которое оказывала на него Амели Крюденер, кузина Мама… Как во всех запоздалых увлечения, было и в этом много трагического. Она пользовалась им холодно, расчетливо распоряжалась его особой, его деньгами, его связями, где и как только ей это казалось выгодным, – а он и не замечал этого <…> При первом знакомстве с ней даже мои родители подпали под ее очарование. Они подарили ей имение “Собственное”, и, после своего замужества с Максом Лейхтенбергским, [38] сестра Мэри стала ее соседкой и они часто виделись.

Она была красива, с цветущим лицом и поставом головы, напоминавшим Великую Княгиню Елену, а правильностью черт Мама; родственное сходство было несомненным <…> Без ее согласия ее выдали замуж за старого и неприятного человека. Она хотела вознаградить себя за это и окружила себя блестящим обществом, в котором она играла роль и могла повелевать. У нее и в самом деле были манеры и повадки настоящей гранд-дамы <…> Папа думал вначале, что мы приобретем в ней искреннего друга, но Мама скоро раскусила ее. Ее прямой ум натолкнулся на непроницаемость этой особы, и она всегда опасалась ее <…> Потом, когда ее (Амалии Крюденер. – Е. Р.) отношения с Бенкендорфом стали очевидными, а также стали ясны католические интриги, которые она плела, Папа попробовал удалить ее без того, чтобы вызвать особенное внимание общества. Для ее мужа был найден пост посла в Стокгольме. В день, назначенный для отъезда, она захворала корью, требовавшей шестинедельного карантина. Конечным эффектом этой кори был Николай Адлерберг, в настоящее время секретарь посольства в Лондоне. Нике Адлерберг, отец, взял ребенка к себе, воспитал его и дал ему свое имя, но, правда, только после того, как Амели стала его женой. – Теперь еще, в 76 лет, несмотря на очки и табакерку, она все еще хороша собой, весела, спокойна, всеми уважаема и играет то, что она всегда хотела, – большую роль в Гельсингфорсе». [39]

Итак, в 1848 г. 40-летняя Амалия, у которой уже было в браке трое детей, повторила поступок своей матери – дала жизнь внебрачному ребенку. 17 марта родился сын Ник, отцом которого был 29-летний граф Николай Адлерберг. Для общественного мнения ребенку был дан статус приемного сына Николая Николаевича Венявского. С бароном Крюденером Амалия больше никогда не встречалась, в 1852 г. он скончался в Стокгольме от инфаркта. В 1855 г. баронесса Крюденер стала графиней Адлерберг, выйдя замуж за Николая Владимировича.

Во время крымской войны Николай Адлерберг был Таврическим военным губернатором, а Амалия совершила доброе дело – открыла 31 декабря 1854 г. в Симферополе приют для 14 беспризорных детей-сирот на свои средства. В 1856 г. Н. В. Адлерберг получил новое назначение, и она вместе с мужем покинула Крым. Документы на приют не были оформлены, но графиня Адлерберг предоставила императрице Марии Александровне, покровительнице всех детских приютов, полный отчет. В 1857 г. Комитет Главного Попечительства детских приютов утвердил преобразование временного приюта в постоянный с присвоением ему имени основательницы – графини Адлерберг. В 1869 г. для приюта было построено новое здание, к его новоселью императрица прислала письмо губернатору Г. Жуковскому, в котором настаивала, чтобы новый приют, в отличие от всех остальных, которые носили ее имя, сохранил имя основательницы. Она повелела также поместить в приюте портрет графини Амалии Адлерберг. Портрет был доставлен из Финляндии и сохранялся в здании приюта до 1917 г. [40]

После 16 лет губернаторства в Финляндии, где, по словам Ольги Николаевны, королевы Вюртембергской, графиня Адлерберг продолжала «играть большую роль», Николай Владимирович в 1882 г. был отправлен в отставку. Супруги переехали в Мюнхен и остановились вначале у племянника Амалии, Максимилиана Лерхенфельда. Вскоре Адлерберги купили недалеко от Мюнхена, в курортном городке Тегернзее, участок земли на берегу озера и возвели усадьбу, которая стоит и сейчас на Швайгхофш-трассе, 2. Амалия скончалась в Тегернзее 21 июня 1888 г. и была похоронена на кладбище кирхи Св. Лаврентия. Граф Н. В. Адлерберг пережил ее на 4 года и похоронен рядом с ней 25 декабря 1892 г., на их надгробиях по желанию графа не указаны даты рождения. Для их могил был сооружен красивый мавзолей, но на маленьком кладбище он занимал слишком много места, и в 1967 г. статус захоронений Адлербергов был уравнен с остальными.

Граф Николай Николаевич Адлерберг-младший состоял на российской дипломатической службе, до 1914 г. он был в должности атташе в Мюнхене, в последней российской миссии А. Вестманна. [41]

Теперь, познакомившись с автором, обратимся к его книге.

В 1830-х гг. путешествия на Восток стали очень популярны в русском образованном обществе, где их ввел в моду Андрей Николаевич Муравьев (1806–1874), «Путешествие ко Святым местам в 1830 году» которого (вышедшее с 1832 по 1848 гг. пятью изданиями) произвело большое впечатление на читающую публику. У Пушкина есть незаконченная рецензия 1832 г. на это произведение, [42] упоминаемое им также в предисловии к «Путешествию в Арзрум», а привезенная Муравьевым из Палестины пальмовая ветвь послужила Лермонтову толчком к написанию известного стихотворения «Ветка Палестины».

Первая книга Муравьева о путешествии в Палестину стала чрезвычайно популярной в России благодаря не только таланту автора, ставшего впоследствии известным религиозным писателем, но и интересу в литературных кругах к самой теме, продолжавшей в 1830-е гг. быть экзотической. Кроме Д. В. Дашкова, опубликовавшего отрывок из своего путешествия, предпринятого по дипломатическому поручению, и А. С. Норова, побывавшего в Святой Земле в 1835 г., большинство паломников, оставивших свои описания, принадлежали к другой среде – к духовенству, купечеству или крестьянству. Надо отметить и то, что именно «Путешествие ко Святым местам» было самой отделанной книгой Муравьева, текст которой просматривали перед напечатанием и вносили исправления В. А. Жуковский, О. И. Сенковский и московский святитель Филарет (Дроздов). Кстати, А. Н. Муравьев предпринимает в своей книге подробный обзор с обширными цитатами из всех предшествующих русских путешествий в Святую Землю.

Дмитрий Васильевич Дашков (1788–1839), побывавший в Палестине на 10 лет раньше Муравьева, также был человеком незаурядным, хотя и отказавшимся от литературных лавров в пользу государственной карьеры. Сын уездного предводителя дворянства, он получил хорошее образование, закончил с отличием Московский университетский пансион и стал «архивным юношей»: служил в Московском архиве ведомства коллегии иностранных дел, а затем в Министерстве юстиции под началом поэта И. И. Дмитриева. Но и сам Дашков занимался литературной деятельностью: писал театральные рецензии, будучи прекрасным полемистом и знатоком русского языка, напечатал несколько статей, в которых выступал против «архаиста» адмирала А. С. Шишкова в споре о старом и новом русском слоге. И. И. Дмитриев именно ему поручил напечатать «Певца во стане русских воинов» В. А. Жуковского, к которому Дашков написал примечание. Он состоял членом и одно время председателем Вольного Общества любителей словесности, наук и художеств, позже – членом литературного общества «Арзамас». Пушкин в 1814 г. посвятил ему послание «Мой милый друг, в стране, где Волга наравне с брегами протекает…».