Арамис поднял взгляд на Габлера, и тот, прихватив свой стул, подсел к нему, а беловодец увеличил озу.

Да, это был Юл Ломанс собственной персоной. Во всяком случае, его физиономия - помятая, с багровым отливом и усталым тусклым взглядом. Такого взгляда никогда не будет у тех, кто пьет "ласси". В глазах Портоса буквально таки отражались поглощенные им в последние дни шеренги бутылок со спиртными напитками.

– Ай-яй-яй, - покачал головой Крис, чувствуя, как с плеч свалился целый хайв "Гулливер" со всем вооружением и транспортными средствами, и на душе стало светло и радостно. Очень рискованный визит к жрецам горного храма отменялся. И Копье Судьбы не надо будет им отдавать.
– Здравствуй, мистер Ломанс. Отыскал истину в вине?

– Пошел ты!
– буркнул Портос, но как-то вяло.

– Выглядишь ты неважно, - все так же нежно сказал Арамис.
– Хуже, чем с креста снятый. Ты чего, зараза, не отзывался? Совесть у тебя есть или пропил, гидота ты такая? Болтом тебя по голове!

Портос скривился:

– Да погоди ты с совестью. Ты сначала выслушай, а потом уже про совесть мне рассказывай. Тут такое дело...

И непохожий сам на себя поблекший Портос уныло поведал историю, которая украсила бы любую передачу о вреде чрезмерного употребления алкоголя. Особенно, если таковое происходит не с верными друзьями, а черт-те где и черт-те с кем.

Из угрюмых слов Юла Ломанса вырисовывалась следующая печальная картина. После похорон Атоса Юл, как и намеревался, отправился на Вери Рому, где и оттянулся по полной после рутины и тягот казарменного быта. Нет, начал он свое пребывание в столичном городе Грэнд Роме вполне пристойно: экскурсии там всякие, музеи, картинные галереи, выставки. В главном городе Империи действительно было на что посмотреть - там экспонировались достижения культуры поистине всех времен и народов, и картины лесного племени гонов с Элизиума соседствовали с гобеленами вымерших тикстов с Астрея, а скульптуры филлидиев-огнепоклонников - с ритуальными корзинами древних силверийцев. Но это днем. А кто же ходит в музеи по вечерам? Правда, по вечерам к услугам горожан и гостей столицы были красочные шоу и концерты старинной музыки, футбол, хоккей и бокс... но сила привычки есть сила привычки. Портоса тянуло к чему-то знакомому, проверенному, а знакомым и проверенным был старый как мир нехитрый набор: кабаки и хошки. Причем столичные кабаки и столичные хошки. Среди жителей Грэнд Ромы было немало таких, кто обеспечивал себе хлебушек с маслицем за счет приезжих раззяв, простаков из имперской глубинки вроде периферийного рукава Персея, лохов-отпускников, которых можно облапошить, обвести вокруг пальца, обдурить, надуть, околпачить, наколоть и оставить без штанов.

Именно этот фокус и проделали с Портосом. В подробности он особенно не вдавался, цедил сквозь зубы слово за словом, повествуя о своем позоре, но картина складывалась вполне понятная.

– Коктейль "Максимум пять", - вздохнул Портос.
– Он-то, кажется, меня и доконал.

– И что же это такое?
– ехидно поинтересовался Арамис.
– Пять раз по башке врезали?

– Нет, - вымученно улыбнулся уроженец Геи.
– Мне рецепт сказали, а потом... Берут, значит, кастрюлю и выливают туда несколько бутылок пива - максимум пять. Потом добавляют несколько рюмок водки - максимум пять. Слегка помешивают и доливают несколько бокалов шампанского - максимум пять. Затем слегка подогревают и пьют, делая длинные медленные глотки - максимум пять.

– Понятно, - зловеще сказал Арамис.
– А потом ты возвращаешься от стойки к своему столу, делая небольшие шаги, - максимум пять. И все, аут. Анекдотами решил нас поразвлечь?

– Какие анекдоты, Лино?!
– чуть ли не простонал Портос.
– Да я бы хрен вырубился, только они туда чего-то намешали.

Крис хотел было уточнить, кто такие "они", но решил не перебивать бедолагу. Портос и сам объяснит, кому он обязан теперешним своим более чем плачевным состоянием.

Но, как стало понятно из дальнейшего грустного повествования, несчастный Юл Ломанс ничего конкретного типа имен и адресов не знал.

Он, опоенный какой-то дрянью, оказался в полной зависимости от тех прощелыг, что взяли его в оборот. О какой-то случайности здесь не могло быть и речи - поддели его на крючок вполне целенаправленно, выделив из толпы как вполне пригодного для облапошивания субъекта. Пьяный файтер из нездешнего легиона, в одиночку, в отпуске и, разумеется, с немалыми отпускными - чем не находка для жаждущих и страждущих? Приклеились к Портосу крепко, намертво, от себя не отпускали. Впрочем, если бы и отпустили, никуда эфес уйти бы не смог - не то было состояние.

– Все время если не в отключке, то как заторможенный чуть ли не до нуля, - жаловался Портос.
– Руки-ноги не слушались, на горшок водили и держали, чтобы не упал... То в кабаках, то в квартирах каких-то, возили туда-сюда, как растение, блип! И все подпаивали да подпаивали. Вроде и весело, и мозги не включаются... А!
– Он горестно махнул рукой.

– Пока живут на свете дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки...
– пробормотал Арамис.

– Сам дурак!
– окрысился геянин, но вновь как-то вяло, без напора.
– Тебя бы на мое место.

– Ну, а дальше-то что?
– поспешно погасил назревающую ссору Габлер.

А дальше было еще хуже. В каком-то непонятном ему самому порыве безбрежного альтруизма Портос обналичил почти все свои заработанные в Стафле денежки и вручил этой шайке-лейке. Сей благородный поступок был отмечен очередным пиршеством, а потом вся компания почему-то переместилась на Единорог.

– Вот вроде только что был на Верке, а уже везут меня куда-то... Я и пошевелиться не могу, а они говорят: это Кришна. Мол, сейчас в такое местечко закатимся, век помнить будешь...