Шрифт:
При этом она не задумалась о том, что ее любимые кустарники действительно придется днем с огнем разыскивать среди буйных разбойников-сорняков.
Собственный дом тоже навевал лишь отрицательные эмоции. Он встретил ее нерадушно. Под ногой хрустнула, проваливаясь, вторая ступенька, рядом стой, которую она недавно прибила. Да и та, новенькая, почернела и разбухла, так как ее не проолифили и не покрасили.
«Ну вот, — подумала Алена сокрушенно. — Залежалась на диване, разжирела, лестница не выдерживает. А Алеша говорил, что я как пушинка... Ложь, ложь, вся жизнь — ложь, обман и разочарование...»
Ей захотелось, плюнув на все, прилечь и забыться, но постельное белье оказалось влажным. Гости, разъезжаясь с прощальной вечеринки, неплотно прикрыли окна, и ночная сырость, как вор, прокралась в комнаты.
Хорошо еще, настоящие воры не наведались, видимо, их отпугивала кипучая деятельность, которую вели по соседству. Что ж, спасибо Тутанхамону и на этом. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок...
— О-хо-хонюшки, — говорила Алена вслух, сама для себя создавая видимость присутствия живого человека рядом, — раз нельзя вздремнуть — придется действовать. Пойду-ка я поспрашиваю, может, посоветует мне кто-то дельного печника. Чтоб руки из плеч росли, а не из другого места.
Далеко, впрочем, идти не пришлось — первый же встречный пообещал ей подсобить. Потому что первым встречным оказался фараонов прораб, у которого имелись «завязки» с мастерами любых строительных специальностей.
— А вы что желаете, хозяйка, камин?
— Еще скажите — с ангелочками! — возмутилась она. — Нет уж! Мне печь для жизни нужна, а не для баловства, как вашему нанимателю. Чтоб и греться, и готовить. Она должна быть в центре дома — высокая, основательная, на каждую комнату — по теплой стене. А в кухню чтобы выходила как плита, и с духовкой, и с конфорками.
— Это дело! — уважительно крякнул прораб, и Алена сразу прониклась к нему симпатией — понимающий мужик! — Это такая, какие с петровских времен пошли?
— Не знаю, может, и с петровских.
«А что, — подумала она, — не исключено, что дедушка на чертежи такой печки наткнулся в одном из архивов семейства Вяземских и решил воспроизвести...»
— С изразцами желаете или беленую?
С изразцами! Вот здорово! Об этом она и не думала!
— Я желаю по самому высшему разряду!
— Изразцовую, — удовлетворенно заключил прораб. — Вот это я понимаю, хозяюшка! Не балаболка какая-то.
«Что, Тутанхамонище, съел? — позлорадствовала Алена едва не показав язык недостроенному дому. Удержалась, однако, не желая показаться собеседнику несолидной балаболкой. — Не тебе одному роскошествовать! У тебя будет холодная мертвенная пирамида, у меня — тепло и уют!»
— Имеется у меня один друган, — сообщил прораб. — Золотые руки! Второго такого не сыскать, хоть всероссийский розыск объяви.
— Ну?
— Связаться-то я с ним могу, да только работа его, можно сказать, авторская. Индпошив. Вернее, индпострой. Так что, сама понимаешь, — он выразительно потер палец о палец. — Плюс еще мне комиссионные.
Что такое «авторская работа» и насколько она дороже ширпотреба, Алена, разумеется, очень хорошо знала. Одно дело, скажем, плести фитюльки для прогуливающихся по Измайловскому парку покупателей, и совсем другое — выполнять заказ определенной женщины, с учетом ее индивидуальности, как внешней, так и внутренней. Второе — в сто крат интересней, но и дороже.
— Потянешь ли? — испытующе глянул прораб.
Она прикинула — доллары, которые брала с собой в Венецию, остались практически нерастраченными. В первые дни Алексей взял на себя все расходы, а потом... потом уже ничего не хотелось. Так и осталась лежать на дне чемодана внушительная зелененькая стопочка. Да в случае чего и подработать можно, не безрукая же она ленивица!
— Потяну.
— А то, бывает, попадается заказчик — как дедка с репкой: тянет-потянет, вытянуть не может.
— Я не дедка! — бодро заявила Алена. — И не бабка. Я мышка!
— Судя по росту, это уж как пить дать, — хохотнул прораб.
— Так свяжетесь с ним?
— Только вернется дружок мой не раньше июля. Бабка у него померла в Твери, поехал хоронить и до сорока дней там останется. Подождешь?
— Ну конечно. Другого-то все равно не найти, хоть всероссийский розыск объяви.
Глава 7
СЛЕДЫ ТЕРЯЮТСЯ
— А может, хотите наше собрание посмотреть? Есть письма Вяземского из Варшавы, из Баден-Бадена...
— Нет, благодарю.
— А из Венеции?
— Из Венеции? — задумчиво повторил Алексей.
— Там и наброски неоконченных стихов! — обрадовалась смотрительница Остафьевского музея-архива, по-своему истолковав его замешательство. — У нас собрана подлинная сокровищница, нигде больше такого не найдете!
— Спасибо, верю. Только у меня совсем другие задачи.