Например, если заключенный получает высокий балл, комиссия может дать рекомендацию перевести его на такой режим, при котором он проводит день на свободе, а ночь – в тюрьме. Таким образом заключенный может постепенно влиться в общество. Со временем он получает больше льгот. Это снижает факторы риска и способствует интеграционным факторам, обеспечивая безопасность общества. По-моему, такой порядок хорош для всех, в том числе, и даже в первую очередь, для заключенного.

Проводя оценку риска, я всегда спрашивал заключенных, хотят ли они вернуться в тюрьму. Все как один отвечали «нет». Я говорил им, что цель этого интервью – понять, как уменьшить вероятность, что они снова нарвутся на неприятности после освобождения. Многим заключенным было интересно, какие факторы способствуют риску, а какие помогают избежать рецидива.

Хотя Перечень психопатических черт создавался совсем для другой цели, он поразительно точно предсказывает, кто снова преступит закон, а кто нет. Да, у заключенных, набравших высокий балл по перечню, в 4–8 раз больше вероятность рецидива, чем у заключенных, набравших низкий балл. Вторые обожают ППЧ; первые от него совсем не в восторге.

Однажды прямо во время интервью пришел другой заключенный и стал колотить в дверь. Его было видно в окошко. Тот, кто сидел у меня в кабинете, сказал, что придет попозже, и мы договорим. Он не хотел мешаться под ногами у того, кто стоял за дверью. Я согласился.

Это был психопат с высокими баллами по перечню. Его звали Мартин. Он часто ввязывался в неприятности в тюрьме, о нем шла дурная слава. Я открыл дверь, чтобы впустить Мартина и выпустить другого заключенного.

Мартин в явном возбуждении мерил шагами кабинет. Потом сел и бросил мне на стол лист бумаги. Я подошел к столу с другой стороны, взял лист и сел.

– Что случилось, Мартин? – спросил я.

– Вы можете мне сказать, что означает этот хренов ППЧ? Я только что получил оценку риска, и доктор заявил, что я психопат. Он сказал, что якобы у меня очень высокий риск повторного преступления. Я вам не Ганнибал Лектер, – сказал он.

Я посмотрел на фотокопию оценочного листа. Мартин набрал 35 баллов. Во время нашего интервью для исследования я дал Мартину чуть больше – 39 баллов, но, когда человек попадает в один процент из ста, как те, кто набрал 37 или 39 баллов из 40, это не имеет большого значения, что у меня он оказался в 99,8-й процентили, а не в 99,5-й.

– Я могу рассказать вам о ППЧ. Мы используем его в нашем исследовании, как и многое другое.

– Давайте. Что это все за муть – отсутствует эмпатия, раскаяние, и всякое дерьмо?

Он так разозлился, что брызгал слюной.

– Помните, вы рассказывали мне про своих жертв?

– Помню, – ответил он.

– Вы же говорили, что снова сделали бы это?

Мартин с большой жестокостью изнасиловал нескольких женщин.

– Разумеется. Ну и что? Эти суки сами нарвались. Что вы хотите сказать?

Я помолчал, ожидая, догадается ли Мартин про отсутствие эмпатии, которое так ясно выразилось в его последнем заявлении. Нет, не догадался.

– Так вот, ваше отношение к этим женщинам и то, что вы не можете понять, как на них повлияли ваши действия, дает вам высокий балл по пункту «отсутствие эмпатии и раскаяния».

– А, вот оно что. Да, погано, – ответил он.

– Помните, вы рассказывали, как кинули своего начальника и как вымогали деньги у родителей?

Для Мартина забрезжил свет.

– Черт. И вот это означают мои баллы? – спросил он.

– Да, – честно ответил я.

– А другие пункты, они что значат? – спросил он.

Я объяснил Мартину несколько пунктов.

Он только кивал. Он по всем пунктам вписывался в Перечень психопатических черт. Во всех сферах жизни Мартин был образцовым психопатом.

– Господи. Так вот что все это такое, – сказал он, уже улыбаясь.

– Да, именно это, – снова ответил я.

– Ну так вот, вся эта психопатическая муть – просто бред собачий; я не хочу, чтобы меня звали психопатом.

В ответ я только посмотрел на него с самым невозмутимым видом, на который только был способен.

Мартин сдвинулся на краешек стула, схватил мою ручку, перевернул к себе копию своего оценочного листа и стал что-то быстро писать. Он зачеркнул слово «психопатия» вверху и надписал большими печатными буквами «СУПЕРМЕН». Он повернул листок, чтобы показать мне свое творение, и сказал:

– Я не психопат. Это неправильное слово. Теперь это называется «Перечень суперменских черт». А я супермен.