Почему она не открыла дверь Алексею? Разве он ее чем-нибудь обидел? «Не хочу я после Светки подбирать ее объедки!» — мысленно декламирует Евгения и краснеет от собственной несправедливости. Говорить так — нечестно… Ну хорошо, у нее вчера нравственные ориентиры сдвинулись. Хоть и не были они со Светланой близкими подругами, а все равно перед ней стыдно. Впервые в жизни услышать о себе — непорядочная! Нет, это чересчур! Неужели теперь до конца жизни она будет угрызаться муками совести? Надька давно спит сном младенца, а она все ворочается с боку на бок и думает, думает…

С Алексеем она не испытывала дискомфорта. Наверное, он неплохой человек. Но легкость, с которой он оставил Светлану… Взял да и перешел из одной постели в другую. Как бы ни изменилась Евгения, но в этом случае она согласна с Козьмой Прутковым: «Единожды солгавший, кто тебе поверит?»

«Все, хватит самоедства!» — приказывает себе Евгения и начинает всеми известными ей средствами призывать к себе сон: считать баранов, прыгающих через плетень, расслабляться по системе йогов, представлять себя на пляже… Какое-то из средств срабатывает, и она засыпает.

Утром Евгения с Надей делают зарядку. Критически оглядев в зеркале свои фигуры, они решают:

— Пришло время вплотную заняться внешним видом!

Евгения раньше не обращала внимания, что ее фигура в последнее время как бы потеряла четкость. Так медленно оплывает, теряя свою форму, свеча.

— Оплыла фигура, оплыла душа, — говорит вслух Евгения.

— К чему ты это? — не понимает Надя.

— К тому, что много лет я день за днем погружалась во что-то серое, аморфное. Ночи без любви, дни без интереса. Последний раз в театре я была… три года назад!

— Мы были три года назад!

— Вот видишь! Все, начинаем новую жизнь!

— С чего, если не секрет?

— Например, с езды на велосипеде.

— А где мы возьмем велосипеды?

— Сегодня же этим займемся. Не может быть, чтобы ни у кого из знакомых не было велосипеда… Потом, нужно наконец обратить внимание на своих детей. Я уже забыла, когда в последний раз по душам разговаривала с Никитой… Потом — наши бедные матери! Разве мы о них заботимся? Только тем и занимаемся, что подкидываем им детей…

— Минуточку! Не части! Осади! Тпру! Твой любимый Козьма Прутков говорил: «Если у тебя есть фонтан, закрой его, дай отдохнуть фонтану!»

Они открывают дверь на лестничную площадку, и Надя, поставившая было ногу за порог, отдергивает ее:

— Мамочки, на мне колготки «Голден леди», а тут какой-то фанат бросил вязанку хвороста!

Вдвоем они вносят в квартиру лежавший на коврике у двери огромный букет роз.

— Лешенька, Лешенька, сделай одолжение, не дари букет цветов нехорошей Жене! — выдает экспромт Надя и самодовольно замечает: — Ты — композитор, я — поэт!.. Розы в ванну брось, воды налей, может, к вечеру отойдут, — в ведро поставишь.

Ну и денек сегодня суматошный! Клиенты идут косяком: заказы, заказы. Кажется, администрация всерьез решила поднять экономику края — двое заказчиков, например, начинают строить заводы. Один — сыроваренный, другой — пивоваренный.

— Пиво будем пить, сыром закусывать! — потирает руки главный.

Раньше по штатному расписанию он проходил как заведующий отделом, теперь называется — главный специалист. К сожалению, на зарплату новое название его должности не сильно повлияло. Раньше Евгению суета раздражала. Она копалась потихоньку в своем углу, а тут приходили посторонние люди, отвлекали. Теперь то же самое ее будоражит. Тем более что президент строительной фирмы прибыл в их проектный институт самолично. Совсем недавно он начинал в фирме не то мастером, не то прорабом — и вот уже президент!

Когда-то они обращались друг к другу на ты и по имени. А теперь:

— Евгения Андреевна!

— Валентин Дмитриевич!

И надо же! Вышеназванный президент почтил своим присутствием скромный уголок, где трудится старший специалист Лопухина.

— Евгения Андреевна! Вы расцвели вместе с природой! Я даже не ожидал, что из скромного бутона может проклюнуться такая роскошная орхидея!

Однако как быстро эти новоиспеченные президенты учатся галантности!

И что странно, комплимент она принимает как должное. Даже зеркало, с которым она прежде лишь сверялась, правильно ли накрашены губы, утверждает: Евгения изменилась! Неужели для того, чтобы осознать свою женскую привлекательность, надо развестись? Отказаться от многолетнего благополучного брака… Лучше сказать: благополучного в глазах других. И ведь внешняя перемена далась без особых усилий: новая прическа, другая помада, туфли на каблуках…

— Я к вам, любезная Евгения Андреевна, не из праздного интереса подошел. Мне нужен референт. Лучше вашей кандидатуры трудно найти: специалист первоклассный, со знанием английского.

Что есть, то есть! Мать Жени всю жизнь английский язык в институте преподает. Ну и дочка маленько спикает!

— Понадобится, пошлем вас на курсы компьютерные, за счет фирмы, — журчит над ухом змей-искуситель. — А оклад для начала, так сказать, на период обучения…

И называет цифру, в четыре раза превышающую ее теперешнюю зарплату…