Она перебирает струны и поет, но уже не Есенина, а одну из своих песен. Мелодия у нее немудреная, но стихи, на которые она подбирает, берут за душу. Евгения редко играет их кому-то — она поет обычно самой себе, когда совсем уж тоскливо. Толяна они «достают». Даже глаза его увлажняются, и он, смутившись, отворачивается и бурчит:

— Зараза! — И просит: — Еще сыграй!

Впервые она видит его глаза так близко. И замечает, что они меняют цвет от его настроения. В гневе они серые, почти стальные, а сейчас, в расслаблении, — серо-зеленые. Ресницы, длинные и пушистые, как у девушки, придают его глазам особую выразительность.

Нос Толяна, как гребень бойцового петуха, носит следы воинственности хозяина — он искривлен, а ближе к переносице на нем виден шрам.

Шрам у него и на правой брови. Она как бы взъерошена и придает лицу вопросительное выражение. На его губы Евгения старается не смотреть — жесткие и сухие, они будто опаляют огнем…

Толян забирает у нее из рук гитару, берет ее за плечи и приближает к себе:

— Между нами, почему вдруг ты решилась на развод? Она пытается вырваться:

— Не твое дело!

— Черт! И слова-то подберешь не сразу… Он импотент?

— Нет. Просто он равнодушен ко всему.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — вдруг взрывается Евгения. — Ты тоже считаешь, что я сексуально озабоченная? Прожить с женой чуть ли не два десятка лет и не поинтересоваться, что у нее в голове? А на душе? Я же не манекен!..

— И незачем так орать! — говорит он словами Кролика из мультфильма. — Я и в первый раз хорошо слышал!.. Похоже, у нас с тобой одинаковые проблемы.

— У меня уже нет проблем!

— Интересно, и кто же он?

— Почему сразу — он? Просто я добилась того, чего хотела!

— Одиночество — хорошая вещь, как сказал классик, но нужно, чтобы рядом был кто-то, кому можно сказать, что одиночество — хорошая вещь… Выпьем?

— Я больше не хочу.

— А мне не хочется уходить!

— Толян, вали отсюда! У меня свои планы, и ты мне мешаешь. В коридоре на полке твоя книга — бери и уходи.

— Ой, как грубо! А еще архитектор!

— Поторопись.

— Я уйду, если ты согласишься подарить мне несколько мгновений…

— И не мечтай!

— Вот как, никто и не ожидал!.. Тебе эта рубашка маловата, — говорит он и пальцем поддевает пуговицу.

Рубашка распахивается, обнажая грудь. Евгения собиралась красить окна, сняла лифчик… Вовсе не для того, чтобы ее раздевали прямо на кухне! Она пытается руками стянуть ворот сорочки. В спешке это ей плохо удается, и она чуть не плачет:

— Уйди, Аристов, я тебя умоляю!

И в это время, как избавление, раздается звонок в дверь. Алексей! Она и забыла о нем.

— Кто это? — темнеет лицом Толян.

— Алеша. Мой друг! — Она неприкрыто радуется.

— Да, недолго мучилась старушка… Сиди, доченька, я сам открою.

И действительно идет открывать.

— Заходите, заходите! — слышен из коридора его голос, прямо-таки лучащийся гостеприимством. — Женя мне о вас рассказывала. Очень рад! Толян!

— Алексей, — слышит она и, приведя себя в порядок, выходит из кухни.

— Заходи, Алеша, — приглашает она. — Толя забежал на минутку. Он торопится.

— Ах, как это мило! Цветы! — продолжает «косить под дурачка» Толян. — Женя, неси вазу, их нужно немедленно поставить в воду!

Алексей стоит в растерянности: он никак не может понять, какую роль играет Толян. Но не сопротивляется, когда Аристов своей энергией вытесняет его в кухню.

— Что это у вас в пакете?

— Редиска, огурцы, консервы.

— Отлично. Жёка, быстренько сделай салатик. Я, вы, наверное, не в курсе, знаю эту гражданку много лет. И вдруг сегодня мне сообщают, что она разошлась с Аркадием. Моя жена когда-то с ним вместе работала, тогда мы и познакомились… Вы, надеюсь, не ревнуете?

— Что вы! — Алексею ничего не остается, как поддерживать его игру.

Евгения не понимает, что нужно Толяну. Любой другой мужчина, почувствовав себя лишним, давно бы попрощался и ушел, а этот делает вид, что ничего не происходит.

— Женюра, хватит тебе суетиться, — почти интимно говорит он. — До чего хозяйственная, спасу нет! Представьте, Алексей, она собиралась красить окна. Кстати, Женечка, эмаль ПФ никуда не годится. Краска начнет трескаться, не дожидаясь зимы… А мы здесь бренди балуемся. У вас что, коньяк? — Толян бесцеремонно лезет в пакет. — Шампанское — для Жеки. Водка… Давайте сначала бренди допьем, а потом уж за водку примемся!