Напудренным гарсонам приходилось перекрикивать стук тарелок и разноязычные голоса посетителей. Остап щелкнул пальцами, подозвал одного из гарсонов и выдавил из своего горла несколько французских слов:

– Я ищу Джона, Джона Кервуда.

Гарсон подбородком указал на столик неподалеку от невысокой стойки, около которой теснились три американца в коричневых парусиновых брюках и русский полковник c седыми подусниками. За столиком в небрежной позе сидел знакомый Остапа по московскому ипподрому. Он пил кофе со сливками и медленно откусывал сандвич c красной икрой.

– Итак, вы приехали! – Остап пожал Джону руку. – Здравствуйте, мистер Кервуд.

– Здраствуйте, мой дорогой русский друг!

– Вот уж, действительно, в яблочко. Я теперь, на самом деле, дорогой!

– Вам что-нибудь заказать?.. Месье! – Джон щелкнул пальцами. – Чашку кофе, коньяк и caviar rouge!

Остап закурил.

– Вы предпочитаете красную икру черной, господин Кервуд?

Посмеялись.

– Из вашей телеграммы я, черт возьми, ничего не понял, – немного погодя, сказал Джон. – Вы сообщили «срочно». К чему такая спешка?

Остап начал деловито.

– Во вторник советские участники Межконпроба отправляются на родину. У нас c вами – три дня.

– Три дня?

– Именно. Три дня и десять часов.

– Плохо понимаю.

– Джон, вы хотите...

– Можете не продолжать, мистер Бендер. Да, хочу! Опять гениальная комбинация?

– Вы в курсе последних событий?

– Каких событий? – c веселым удивлением спросил Джон.

Великий комбинатор проницательно улыбнулся.

– Об этом самом пробеге, мистер Джон.

Остап бросил на стол утренний выпуск «Сиффле». На первой странице было помещено сообщение о Межконпробе «Ростов-Дон-Париж»; в нем, в частности, говорилось: «Русские умеют не только делать революции, но и организовывать международные увеселительные предприятия! Блестящая победа советских наездников. Второе место разделили наездники Великобритании и Франции. Третье...»

– Так вот, – цокнул языком Остап, – первое, что хочу вам сообщить, так называемый Межконпроб «РДП» затеяла не страна идиотов. Смех сказать. Заварил кашу один из ее представителей.

– Как?! Вы?! Неужели это возможно?!

– Как говорят американцы, а почему бы и нет! В совковском ристалище все возможно.

Кервуд задорно улыбнулся.

– Я вами восхищаюсь!

– Голь, господин Джон, как известно, хитра на выдумки. – Остап многообещающе подмигнул. – Это была не комбинация, а обыкновенное бегство.

– Вас разыскивало «гепеу»? – тоже подмигнув, спросил Джон. – Как же вы перешли границу?

– Я фигура неприкасаемая. Сам вождь пожелал мне удачи... но это все лирика. Мы теряем время.

– Я вас слушаю.

Остап докурил папиросу и положил окурок в пепельницу.

– Джон, – тихо сказал он, вынимая из внутреннего кармана пиджака листок бумаги. – Мне нужен покупатель. Ознакомьтесь вот c этим. Это копия...

Глаза Джона забегали по бумаге.

– Черный Вихрь?! Он продается?

– Я хочу проститься c советскими околотками последней комбинацией.

– Отличная родословная! На миллиона три потянет без всяких напрягов.

– Нужно запросить больше.

– Мой куш?

– Куша не будет. Фифти-фифти.

– Я опять повторюсь, я вами восхищаюсь!

– Давайте без лирики. Comme il faut, как говорят французы.

– Вы мне можете все это оставить?

– Разумеется. Когда вы выезжаете в Лондон?

– Только завтра...

– Никаких «завтра»! Выезжайте немедленно.

– Маленький ньюанс. Эта лошадь будет украдена?

– Вы хотите сказать, не пахнет ли это дело парижской тюрьмой Санте? Нет, не пахнет! Все будет оформлено по всей форме – адвокат, юрист, все дела. Вот адрес моей гостиницы...

– У вас телефон в номере есть?

– Никаких телефонов. Как вернетесь из Лондона, немедленно приходите в гостиницу. У портье спросите администратора Гурия.

– Гурия?.. Хорошо.

– Я вас провожу. Это ваш авто сияет на улице?

Джон кивнул.

– Итак, в путь.

Они вышли из кафе. Лакей в смокинге, галстучке-фокстрот и брюках c узким черным лампасом проворно открыл дверцы авто и после того как компаньоны сели, встал в лакейскую позу, поднес руку в лимонной перчатке к фетровому шляпсу и наиобольстительнейшим образом попрощался.