— А кто вы такой?

— Это герр Конрад Блутштурц, — с гордостью сообщила Илза. — Он истинный ариец. И похож на вас.

— Черта с два! — воскликнул Бойс Барлоу. — У меня две ноги! — Впрочем, не хотел вас обидеть, — поспешно добавил он.

— Я приготовил вам подарок.

И Конрад Блутштурц положил на покерный стол какую-то книгу.

— “Мейн кампф”, — прочитал вслух Бойс Барлоу.

— Первое слово произносится как “майн”, — поправил его Конрад Блутштурц, — а не “мейн”.

— Так называется какое-то блюдо в “Китайском драконе”.

— Это совсем другой язык. Название переводится как “Моя борьба”. Книгу написал великий человек.

— Адольф Гитлер, — прочитал Бойс. — Кажется, он был плохой человек?

— Проигравших всегда так называют. Но если бы Гитлер победил, сейчас уже не было бы ни евреев, ни негров, ни других представителей низших рас, которые живут в Америке и отнимают у истинных американцев рабочие места, лишая когда-то мощную нацию жизненных сил.

— Неужели правда?

— Его мысли — это ваши мысли, — продолжал Конрад Блутштурц. — Он высказал их еще до вашего рождения, так что вы, Бойс Барлоу, изобретаете колесо. Прочтите книгу, и вы сами все поймете. Когда закончите, позвоните мне по этому номеру и мы поговорим.

Бойс Барлоу прочел книгу. Безногий старик был прав. Бойс Барлоу понял, что он был прав во многих отношениях.

В последовавшем разговоре Конрад Блутштурц пообещал “втрое увеличить количество членов в Лиге расовой чистоты Америки и Алабамы. Всего за одну ночь.

— От вас требуется всего три вещи, — сказал он.

— Какие это еще три вещи? — подозрительно спросил Бойс.

— Во-первых, водрузите этот флаг на крышу самого высокого здания на вашей территории.

Бойс Барлоу взял флаг. Сам флаг был красный, а в середине располагался белый круг с каким-то странным черным крестом. Бойс узнал этот флаг: он видел его в фильмах о второй мировой войне.

— Ребята, что вы об этом думаете? — спросил Бойс Люка и Бада, показывая им флаг.

— Мне больше нравится зеленый цвет, — сказал Люк.

— А я люблю красный, — сказал Бад, имея в виду флаг конфедератов.

— И я, — поддержал Бойс. — Значит, решено.

— Отлично, — сказал тогда старик. — Во-вторых, назовите свою организацию “Арийская лига Америки”.

— А что значит “арийский”?

— Мы все здесь арийцы, — объяснил Конрад Блутштурц. — Арийцы — это раса господ, потомки чистых в расовом отношении викингов. Как Илза, например.

Все посмотрели на Илзу. Илза тоже взглянула на присутствующих и сладко улыбнулась.

— Тогда мы все арийцы, правда, ребята? — воскликнул Бойс. — Особенно я. Почему бы не назвать организацию “Лига белых арийцев Америки”? Чтобы и дураку было понятно.

— Неплохая идея, — согласился Конрад Блутштурц.

— А что в-третьих?

— Я должен занять второй по значимости пост в организации.

Бойс Барлоу согласился и на это, и действительно, как старик и обещал, вскоре количество членов резко возросло, но возросло оно в основном за счет людей с немецкими фамилиями, что поначалу весьма беспокоило троицу руководителей организации, недавно переименованной и “Лигу белых арийцев Америки и Алабамы”. Бойс настоял на том, чтобы в названии было сохранено слово “Алабама” как “напоминание о том, что это величайшее движение зародилось в самом сердце Южных штатов”.

Однажды вечером, подсчитывая месячные взносы Бойс спросил старика:

— Кажется, наш лозунг “Америка для американцев”?

— Совершенно верно, — согласился Конрад Блутштурц.

— Тогда какого черта в ней делают эти проклятые иностранцы?

— Они не иностранцы. Ведь Америка — это плавильный котел. Здесь собрались лучшие представители всех белых наций. Американцы немецкого происхождения — такие же американцы, как и любые другие. Или даже лучше. Мы должны бороться против негров, евреев и Смитов.

— Смитов? — удивился Бойс. — Разве они не такие же белые, как и мы с вами? Я имею в виду, в большинстве своем?

— Они-то и есть хуже всех. С виду они кажутся белыми. По крайней мере, у них белая кожа, но души у них черные, злые. В свое время мы очистим Америку от негров, евреев и других низших рас, но сначала мы должны уничтожить всех Смитов.

Вообще-то Бойс Барлоу не вполне понял эту последнюю мысль Конрада Блутштурца, но членские взносы продолжали исправно поступать, и он делал все, что предлагал старик.