Под вечер Джонни сидел на подоконнике в покинутой Вериной комнате и задумчиво счищал с колена последние черные кожурки. Все в комнате было так же, как при Вере, – та забрала с собой только два чемодана, а крупные вещи решила увезти позднее.

Раньше Джонни приходил сюда – будто вступал на территорию, занятую враждебной армией, а теперь здесь ему ничего не грозило. И пришла к Джонни странная печаль.

В комнату заглянула мама. Задержалась в дверях. Внимательно посмотрела на Джонни и тихонько спросила:

– Ну? Что притих, искатель приключений?

Джонни поднял грустные глаза.

– Мам… А ведь в общем-то она совсем не плохой человек.

– Наконец ты это понял, – сказала мама.

– Да… – вздохнул Джонни. Иногда он умел быть самокритичным. – Знаешь, мама, мне даже кажется, что я буду по ней скучать…

Мама, как девочка, села на подоконник. Рядом с Джонни. Взяла его за плечи. Покачала туда-сюда.

– Эх ты, воробушек… Ничего, она будет ездить к нам в гости. А мы скоро поедем к ней на свадьбу.

– И я? – усомнился Джонни. – Думаешь, она мне обрадуется?

Мама засмеялась:

– Обрадуется. Не так уж она и сердится.

– А Валентин Эдуардович? Он-то, наверно, после этой истории меня и совсем видеть не захочет.

– Захочет. Знаешь, что он сказал? "Все это – досадная случайность. Я уверен, что Женя действовал из самых благородных побуждений… " А еще он попросил: "Передайте Жене, что он все равно кузнец моего счастья".

– Как это? – изумился Джонни.

– Ну, видишь ли… Когда Вера поняла, какие страдания он терпит, чтобы стать ее женихом, она больше не колебалась… В одной старинной пьесе есть такие слова: "Она меня за муки полюбила… "

Джонни задумчиво сказал:

– По-моему, она все решила еще раньше.

– Возможно. И все же этот случай был последней каплей…

Джонни подумал и хмыкнул:

– Ничего себе капля! Целый пузырек.

Мама посмеялась вместе с ним и поднялась.

– Посиди, – попросил Джонни. – Мне одному что-то скучно…

– Да, "посиди". А кто будет готовить ужин?.. Ты не заскучаешь, вон к тебе Катя идет.

– Где? – оживился Джонни. – Я не вижу… О-о-о! Вот это да!

Катька переходила улицу. Сейчас она была совсем не похожа на загорелого поцарапанного мальчишку. Она была прекрасна, как в тот день, когда Джонни первый раз увидел ее на весеннем карнавале. В светлом пышном платьице и белых босоножках, она походила на маленького лебедя из балета Чайковского, который недавно показывали по второй программе.

Джонни почему-то заволновался, поправил вельветовую штанину и разгладил воротничок.

Катя впорхнула в комнату. Играя белой сумочкой, спускавшейся с плеча на тонком ремешке, она прощебетала:

– Джонни, пойдем с нами в парк? Там выступает летний цирк, мама купила три билета.

– Как я пойду? – огорченно откликнулся Джонни. – Я досиживаю то, что осталось. Последний вечер сегодня…

– Отпросись, – пританцовывая, сказала Катя.

– Опять просить? Ну уж, фигушки!

– Тогда я сама… – Она выскочила за порог и через полминуты привела за руку Джонниного папу.

Поглядывая на Джонни, папа сказал:

– Вам, Екатерина Дмитриевна, я ни в чем отказать не могу. Этот герой может считать, что получил помилование.

– Не надо мне никакого помилования! – ощетинился Джонни.

– Здрасте, я ваша тетя! А что тебе надо?

– Милуют тех, кто виноват…

– Ага. А ты, конечно, во всем прав! Так?

– Так, – задумчиво сказал Джонни.

– И, значит, по-прежнему будешь кулаками выяснять отношения с этим… со Шпуней!

Джонни подумал.

– Нет, пожалуй… Кажется, мы помирились.

Папа сказал с облегчением:

– Один вопрос отпадает сам собой… А как насчет звания "демагога", которым ты наградил родного отца?

Джонни встрепенулся и даже обрадовался:

– Да, тут я конечно!.. Это от необразованности. Ты уж, папа, не сердись.

– То-то же, – сказал отец. – Остался вопрос о твоем выступлении в парке.

Джонни опять опечалился и с гордостью человека, готового до конца страдать за истину, проговорил:

– Тут я все равно прав. Мне сам Валентин Эдуардович сказал.

– Он просто деликатный человек…

– Нет! Он всерьез говорил, что я хорошо выступил.

– Да, – вмешалась Катя. – В газете ведь так же написано.

– В какой газете? – разом спросили папа и Джонни.

– Вы не читали? – удивилась Катя. – Вы, товарищи, совершенно отстали от жизни.

Она достала из сумочки порядком помятый лист городской газеты. Наверху страницы было крупно напечатано: "Горны трубят! Пионерское лето в разгаре!" Джонни увидел несколько фотоснимков, на которых ребята качались на качелях, куда-то бежали, взявшись за руки, и били в барабаны…