Утром, когда запрягали волов, Бернард уже в кольчуге и доспехах подошел ко мне и сказал негромко:

– Слушай, тебе не больно верят, но я… человек, которому надо довезти… то, что везем. А для этого я ухвачусь за любую соломинку. Ты тоже эта… соломинка.

Я сказал с готовностью:

– Приказывай! Ты всегда заступался за меня.

– Ты того… смотри эти сны, – сказал Бернард сердито. – Смотри внимательно. Мне что нужно? Мне нужно, чтобы мощи в замок, понял? А ты полетай во сне, как ты вот летал, когда этот труп нашел!.. Полетай, посмотри вокруг. Сам видишь, за нами охотятся. А чем ближе будем к своему королевству, тем проще нас отыскать. Сейчас натыкаются по случаю, еще можем затеряться, дорог много… тем более что прем вообще без дорог, но когда, я ж говорю, окажемся ближе… нас только слепой не перехватит!

Я поежился, сказал, отчаянно страшась, что примут за труса, коим на самом деле я и являюсь, как всякий человек с нормальной психикой:

– Я бы конечно… Но в последнее время что-то не получалось! Либо спал как убитый, либо что-то страшное лезло… Честное слово!

– Гм, – ответил Бернард. Подумал, уронил снова: – гм… Но ты пробуй, ладно?

– Да, конечно, – пообещал я. Краска прилила к ушам, Бернард все же может понять, что мне страшно, как зайцу в логове льва. – Я обязательно, обязательно!

– А может быть, – сказал Бернард задумчиво, – тебе что-то надо?

– Что?

– Ну там благовоний понюхать, требник почитать на ночь, о святых думать…

Я сказал несчастливо:

– Не знаю. Я и раньше летал… Ну, у себя… гм, в своей деревне! Большой такой деревне. Но я не знал, что можно вот так…

Бернард сказал неожиданно:

– А там вряд ли. Это здесь, понимаешь?

– Нет, – ответил я растерянно.

– Эх, деревенщина… Мы вступили на земли, куда проникает Тьма. Здесь еще земли, где благодать Господня, но люди уже местами поддаются искушениям дьявола, разумеешь?.. Не разумеешь… Словом, здесь уже возможны всякие чудеса. Ну, по малости, по малости. Ты же знаешь, что Господь не позволяет твориться чудесам! Когда где-то сообщают, что какая-то икона излечивает больных или плачет кровавыми слезами, это всего лишь происки Дьявола. Господь есть Дух, он не вмешивается в дела житейские.

Лицо его было суровое, челюсти твердо сжаты, он смотрел на далекую линию горизонта сурово и вызывающе, а я, напротив, трусливо уронил взгляд. Кажется, даже начал горбиться.

– Так почему же… Или это от Дьявола?

Бернард поразмыслил, пожал плечами.

– Может быть, – ответил он. – А может быть, и нет. Я ж говорю, мы вступили на земли, куда проникает Тьма с ее волшбой, чарами и прочей мерзостью, противной душе христианина. Так что все чудеса – от Дьявола. Но Господь мог бы дать такие же силы… нет, возможности! – и верным слугам своим. Я видел, что когда раны нашим воинам нанесены нечистым оружием, то наши священники залечивают такие раны одним Божьим словом, одной молитвой!.. А если без волшбы, то тогда священники читают молитвы впустую. Тогда там трудятся лекари, а священники могут только дать отпущение грехов умирающему… Ну, в общем, это все тебе расскажет священник. Если доживешь, конечно. А для меня важнее, чтобы ты предупреждал, когда в нашу сторону кто-нибудь едет. Или на кого мы сами можем наткнуться. Чтоб обойти, конечно. Только дурень полезет в драку ради драки! А уж от Бога или дьявола твои видения – пусть разбирается священник. Мое дело – довезти святые мощи!

Рудольф на передке телеги, который я упорно называл козлами, закричал, засвистел, щелкнул кнутом. Волы нехотя сдвинулись с места. Ланзерот снова впереди, священник и принцесса в повозке, Асмер оттянулся в арьергард, а я, как обычно, болтался как дерьмо в проруби, не зная, где мое место. Бернард заезжал то справа, то слева, осматривал впереди мелкие овражки, где могла затаиться засада, неожиданно хлопнул себя по лбу, повернул коня ко мне.

Я насторожился, ничего хорошего пока не жду, тем более что Бернард буквально прошивал меня насквозь взглядом.

– Ты говорил еще о дереве…

Я не понял, переспросил:

– Каком?

– Тебе ж снилось!

– А, – вспомнил я, – но его нет поблизости… Так что не все совпадает.

Он кивнул. Глаза его буравили меня, а каменное лицо чуть дрогнуло, изменилось, словно пробежала струя прозрачной воды. Бернард то ли хотел что-то выразить, то ли старался удержаться от выражения.

– Не знаю, – рыкнул он недовольно, – говорить тебе или нет…

– Что?

– Словом, я съездил туда еще разок. И осмотрелся внимательнее.

Сердце мое заколотилось чаще.

– И что?

– Да так… Там земля серая от золы. Ветер унес пепел, но крупные угли дождь вбил в землю. Да и трава хоть там высокая, но толстые корни дуба кое-где выпирают. Я бы сказал, что недели две тому здесь была хорошая гроза!.. Молния сожгла крепкое сухое дерево, а на хорошей золе трава успела вымахать сочная и спелая…

В эту ночь, когда я впервые ехал уже как член команды… нет, такого слова еще не знают, член отряда, я страстно жаждал увидеть пророческий сон. Может быть, когда я летал над ночной Москвой, те сны тоже были пророческими, только я, жалкий ламер и лузер, этого не знал. Но даже здесь не дошло бы дураку, если бы случайно не наткнулся на это место призрачной схватки…

Тепло проникло вовнутрь моего тела, я чувствовал, как мышцы расслабляются, разбухают от прилива крови, что вымоют за ночь молочную кислоту или проще – усталость, наполнят живительным кислородом. Перед глазами начали проступать призрачные картины, хотя я все еще чувствовал тяжелое, как бревно, тело, бок колол сучок, однако это размывалось, а видения становились четче.

«Это сон, – напомнил я себе настойчиво. – Во сне можно летать. И я полечу, полечу…»

Сперва снилось, что под звон боевых труб я красиво и ловко вскочил на сильного горячего коня, навстречу рванулась земля, понеслись, разбегаясь в стороны, стены, набежали и сами собой распахнулись городские врата, а я несся, как огненный демон, меч в руке удлинился, с него ветром срывает искры, и где падают на землю, там вспыхивают пожары. Я слышал испуганные крики, сотни людей… а потом уже тысячи со страхом называли мое имя…