* * *

– Очень любопытная версия, - согласился Каменев.
– Но вы, кажется, преувеличиваете. Вряд ли нашелся в средние века монах, который переписал "Песнь о Роланде" лишь для того, чтобы главным героем сделать Тьедри д'Анжу. Это для средневековых монахов чересчур мудрено.

– Так только кажется, они были не глупее нас с вами, - возразила Алиска.
– Вот вы скажите - кого из героев "Песни" этот самый Турольдус описал подробнее всех? Единственного? Чей портрет нарисовал?

– Тьедри, - сразу поняв, к чему девушка клонит, отвечал Каменев. Хотя на ум пришли смешные слова - всех доблестных рыцарей, включая Гвенелона, неизвестный автор хвалил одинаково: "широкобедр и статен".

– Не Роланда, не Оливьера, не Карла! Карл вообще там только и делает, что рыдает и рвет свою седую бороду!
– Алиска не могла скрыть возмущения. Не Брамимонды! ...

"Сарацинская королева?.." - спросил себя Каменев, но не вслух.

– А только Тьедри д'Анжу! Вот, вот, тут...

И лицо девушки преобразилось. Она заговорила нараспев, подчеркивая чеканку ритма и возвышенность стиля:

– Увидел Карл, что всеми он покинут.

"О, горе мне! " - воскликнул он в печали,

Поник челом; к нему Тьедри подходит Джефрейта брат, анжуйского владыки. Был смугл лицом Тьедри, он худ и тонок,

И невысок, но строен и проворен,

И волоса его черны! ..

Алиска торжествующе замолчала.

– Пусть так, - и Каменев покачал крупной головой.
– Но мы, кажется, отвлеклись от темы. Простите, забыл - на каком вы курсе?

– На четвертом. Если вы меня возьмете на полставки, это учебе не помешает. Я знаю, какой у вас график - с семи до часа ночи, потом с часа до семи утра. А у нас лекции два раза в неделю с половины девятого, три раза в неделю вообще с половины первого!

– Ну, что же... Говорите вы убедительно. Я даже заслушался, - Каменев усмехнулся, встал и вышел из-за стола.
– "Песнь о Роланде" - тема вашей курсовой?

Алиска помотала головой.

– Я возьму вас сперва на месяц. Мы не можем брать без испытательного срока.

– Это я понимаю.

– Но вы не думайте, что это такая уж романтичная работа. Грязи наслушаетесь, пошлости, истерик...

– Я знаю. Но мне это нужно для дипломной.

– Что - истерики?!?

– И они тоже. У меня такая тема! ..

Тут Каменев вздрогнул - время было позднее, его ждали дома, а увлеченная студентка могла опять усадить его в кресло и начать речь куда длиннее той, что про горестную судьбу Роланда.

Алиска все поняла.

– Так когда мне выходить?
– осторожно спросила она.

– С понедельника - вас устроит?

– Вполне!

Она ушла, а ровно две минуты спустя, сбивая лежавшие на столе бумаги в ровную стопку, Каменев заметил желтую книжку - "Песнь о Роланде".

Он усмехнулся - и странные же мысли посещают студентов, непременно им все нужно вывернуть наизнанку и взгромоздить с ног на голову! Песнь - о Роланде, прочие персонажи нужны постольку, поскольку связаны с Роландом... а чем она, кстати, завершается?...

Он открыл наугад - и попал на страницу двести пятнадцатую. Строфа занимала лишь ее верхнюю часть. И две строки были помечены сбоку короткой вертикальной чертой.

– Погиб он смертью труса... Да не станет

Никто своей изменой похваляться! вот что прочитал Каменев, хмыкнул и перелистнул страницу. Дальше были всего две строфы - король впопыхах окрестил мавританскую царицу-пленницу и выслушал доклад об очередном нападении сарацин. И - все! Тот, кого звали Турольдом, утомился и прервал свой труд.

Главное он уже успел сказать, подумал Каменев, теперь и отдохнуть не грех.

И задумался с книжкой в руке. Было ему о чем задуматься, ох, было, и хотя он как человек верующий честно пытался истребить в себе плохие мысли, память оказалась неистребима, и странная студентка, которую он только что взял с месячным испытательным сроком в телефонную "службу доверия", все так некстати разбередила...

* * *

– Перевьючь лошадей, - негромко приказал Тьедри.
– Доспехи понесет гнедой, а мешки можно пристроить у тебя за седлом. И если еще раз потравишь коней - быть тебе битым.

Он был без брони, в белой льняной рубахе, белых же штанах, в синей тунике с поредевшей золотой бахромой, в сандалиях со шпорами поверх кожаных чулок - так, как ехал по безопасной местности, так, как ходили почти все во франкском лагере во время дневки. И даже оружие оставил в палатке, но от его небольших, сухих, загорелых кулаков лучше было бы держаться подальше удар Тьедри имел стремительный и меткий.